|
— Нагулялся? Молоко будешь пить? — Буду! Дефицит общения у старухи был совершенно чудовищный, и минут за десять разговора между нами возникла такая доверительность, что я вполне уже мог спросить: что это, мол, такое ходит по деревне… а не видно?! — Ходит, батюшка, ходит! — подтвердила весело старушка. — А кто ходит-то?! — Да хто его знат? Ходит и ходит… Давай молока подолью. Не в первый и не в последний раз я столкнулся с мировоззрением, совершенно противоположным мышлению интеллектуала. Мне нужно было, чтобы все явления находили место в некой схеме. Если происходило то, чего не может быть, я очень удивлялся и начинал искать объяснений — как же так?! А старая бабушка Алёна вовсе не нуждалась ни в каких объяснениях. Всё, что происходило вокруг, просто учитывалось: есть вот и то, и то, и то… Картошка прорастает, если её посадить, а если её поджарить, она вкусная. В деревне есть коровы, а в тайге — олени и лоси. Сама картошка в лесу не растёт, зато малина — растёт. По деревне стучат калитка и дверь, а в грязи находятся следы ног… Всё это есть, и всё тут. А как всё это объяснить — неважно, и вообще пусть умники и объясняют, деревенской бабке это, может быть, и ни к чему. Во всяком случае, никаких объяснений бабушка Алёна мне не дала, сказала только, что он безобидный, не трогает, и налила ещё молока. А я больше не пошёл в глубь деревни и не стал изучать, кто здесь ходит. “Без населения”Вторая история произошла в 1985 году, когда геологическая партия заночевала в заброшенной деревне в отрогах Кузнецкого Алатау, примерно в 50 километрах от Чёрного озера. Я общался с этими людьми на следующий день после их приключения; а приключение было таково, что геологи сразу после рассвета уехали из посёлка, чтобы “отдохнуть в нормальных условиях”. Они нашли эти условия на стационаре, где как раз находился ваш покорный слуга. В деревню, которая на картах обозначалась как Прокудовка, со значком “Б/н.” — “Без населения”, вела чудовищно размытая сельская дорога. На одном из участков порядка двух километров ехать надо было в гору под углом не меньше 25-30 градусов, держа одну пару колёс по одну сторону глубокой, больше метра, промоины, а другую пару колёс — по другую. Малейшее неловкое движение — и ГАЗ-66 провалился бы в промоину и застрял бы так, что вытащить его, скорее всего, уже не удалось бы совершенно никакими силами. Проделать эту дорогу второй раз было непросто, а ночью — невозможно. Поэтому партия волей-неволей оставалась в деревне до света, но и отдых получился сомнительный. — 143 —
|