|
Мои товарищи сидели у костра. Пахло дымом от горения сухого кедра, я подумал: от той коряжины, которую тащил Саше Видову белогрудый медведь… — Серёжа, — спросил я у художника, любившего цветы, охотно рисовавшего их. — Скажи, Серёжа, это что за цветок? Серёжа взял в руки мой райский подарок и сказал прозаично и буднично: — Михаил Фёдорович, это дороникум алтайский. Его тут полно по всем ручьям… Самое теперь время их цветения… Пока на костре готовилась пища и потом, пока шли дожди, я записал почти всё, что вот сейчас вам рассказываю. Я уже давно не доверяю своей памяти, всё записываю в свои путевые дневники. Фиксирую. На долгую память. Ничего я не могу прибавить к рассказу о своём путешествии в райские кущи. Всё это приснилось мне в глубине скальной пещеры у верхней границы леса под шум предосеннего дождя. Разумеется, меня поразило совпадение: ровно за десять лет до того погибли они оба — Саша и Лось, каждый при своих обстоятельствах. Оба были прекрасными людьми, любили жизнь, честно делали свою работу, мало того, они были влюблены в своё дело, умели отдохнуть, всяк по-своему, оба любили и выпить в меру и закусить, обожали шутку и розыгрыш. И не терпели зла. И самый большой грех в их жизни, зло для них самих, для их семей и для их друзей, для общества было то, что умерли они слишком рано, слишком преждевременно, не долюбив, детей не взрастив, не сделав дела земного… А разве кто-нибудь умирает вовремя? …Ну, а фильм о Саянах мы всё-таки сняли. Можете при случае посмотреть его по Центральному телевидению… Через день, через два или пять, не помню теперь, да это и неважно, наладилась погода в Саянах, и наша Мурлындия превратилась в рай на земле — в райские кущи в горах… ПОЛЁТ НАД ГАЛАКТИКОЙМы знаем, что Вселенная бесконечна, но не знаем, в каком смысле. Из диспута на учёном совете С Оскаром Грэфе я познакомился лет десять назад, когда переехал на жительство с правого берега на левый. Первый раз встретил я его за городом, на лыжне, далеко, где лыжников — раз, два и обчёлся. Потом где-то в тех же местах, и снова зимой, наши пути пересеклись ещё раз, а затем и в третий. Стали здороваться, ну, а там и разговорились — по одним тропам ходим — кто да что. Он был математиком в каком-то вузе, собирался на пенсию, боялся своей пенсии, что-де делать буду, куда время девать… Вам вот-де хорошо, вы журналист, а они на отдых не уходят, у них по самый гроб всё работа. Словом, обычное шапочное знакомство: привет, до свидания, будь здоров… В последние годы стал я встречать его на той же далёкой лыжне с внучкой. Я и сам часто хожу с внучкой, вот и он тоже. И ещё, пожалуй, одно. Однажды он при мне внучке тихо так говорит: — 94 —
|