Розенкрейцерское просвещение

«Краткое Рассмотрение» завершается молитвой на ла­тинском языке, написанной в духе глубочайшего благочес­тия и ревностной устремленности к вечному и беспредель­ному Богу, с возложением всех упований на Него, Единого сильного, Единого совершенного, в Коем все Сущее Едино есть, Кто вкупе с Сыном Своим и Святым Духом есть Троица в Единице. Молитва напоминает молитвы Ди, а факт ее при­сутствия в конце сокращенного варианта «Монады» еще более усиливает сходство между душевным настроем обо­их сочинений, в которых пламенной набожности сопут­ствует увлеченность сложными магико-научными изыска­ниями.

Молитва подписана именем «Филемон Р.К.», то есть «Филемон Креста Розы», и вслед за нею, на следующей странице, помещено предуведомление ко второму розен­крейцерскому манифесту, «Исповеданию». Под этим пре­дисловием, обращенным к читателю, стоит подпись «Брат Р.К.», а потом сразу же начинается «Исповедание».

Все вышесказанное позволяет утверждать, что вдох­новленное Ди «Краткое Рассмотрение» и молитва, его за­ключающая, тесно связаны с розенкрейцерским манифе­стом, являются его неотъемлемой частью — эти тексты как будто бы должны объяснить, что «таинственнейшая фило­софия», стоящая за розенкрейцерским движением, есть не что иное, как философия Джона Ди, изложенная в «Ие­роглифической Монаде».

Сделанный нами вывод заставляет вспомнить об од­ной старой теории, ныне обычно не принимаемой всерьез. Теория эта доказывала, что словосочетание, лежащее в ос­нове обозначения «розенкрейцер», следует переводить не «розовый крест», но «росный крест» (от ros — «роса» и crux — «крест»), и понимать в алхимическом смысле: ро­су алхимики считали растворителем золота, а крест — символом света.( Для ознакомления с теорией, заявлявшей о происхождении тер­мина «розенкрейцер» от слов ros («роса») и crux («крест»), см. снос­ку в кн.: James Crossley, Diary and Correspondence of Dr. John Worthington, Chetham Society, 1847,1, pp. 239-240. Гулд эту теорию не принимает,см.: R.F. Gould, History of Freemasonry, ed. H. Poole, 1951, II, p. 67.) Не углубляясь далее в алхимические тонко­сти, мы, думается, все же можем сказать, что обнаруженное нами тесное сродство между «Монадой» Ди (кстати, де­виз на обложке этого трактата тоже упоминает «росу не­бесную») и розенкрейцерским манифестом является ве­сомым доводом в пользу обсуждаемой теории.

Мы же сейчас переходим, как и было задумано состави­телями тома, от разбора «Краткого Рассмотрения», текста, тесно связанного с «Монадой» Ди, к изучению собственно розенкрейцерского документа, то есть «Исповедания».