Розенкрейцерское просвещение

Возьмем для сравнения другую страну, Богемию, и по­смотрим, что произошло там. В этой стране традиция, ори­ентированная на научный прогресс (герметико-кабба-листическая традиция, представленная каббалистами и алхимиками Праги), была особенно сильна. В Богемии до­минировало протестантство в его гуситской разновидности. Сочетание религиозной веротерпимости гуситско-протес-тантского толка с наличием весьма влиятельной гермети­ко-каббалистической традиции могло породить интересные и своеобразные явления. Когда же вместе с идеями Джона Ди в Богемию стали проникать и традиции елизаветинско­го герметизма, страна оказалась на пороге феноменальных научных и религиозных прозрений. Но, увы, здесь не было своей королевы Елизаветы, готовой гарантировать свободу дерзновенным мыслителям, а Яков I не собирался принимать на себя подобную роль. Будущее несло оккупацию, уничто­жение материальных и духовных ценностей и жесточайший террор. Вот почему Богемия смогла внести лишь косвенный, опосредованный вклад в культуру новой эпохи.

Что касается вопроса о том, какой тип протестантства более благоприятствовал научному прогрессу, то вывод, к которому подводит настоящее исследование, таков: имел значение не столько тип протестантства, сколько наличие или отсутствие герметико-каббалистической традиции. Пфальц был страной кальвинистской, но разве мы обнару­жили хоть какие-то следы влияния кальвинистских теоло­гических доктрин на интересующее нас движение? Напро­тив, именно стремление избежать религиозных споров и вместо них заняться подлинно благочестивым делом изу­чения природы породило в Пфальце ту особую атмосферу, в которой могла бы расцвести наука — и, без сомнения, рас­цвела бы, не помешай тому разразившаяся война.

Часто говорят, что пуританство способствует научно­му прогрессу. Отчасти это так: ведь пуританское (и каль­винистское) благочестие несет в себе сильную иудаистскую, ветхозаветную струю — а потому как бы изначаль­но предрасположено к слиянию с каббалой, мистическим ответвлением иудаизма. Очевидно, что пуританский культ Иеговы сам по себе может пробудить интерес к каббали­стическим штудиям. А кроме того, в Англии в период пар­ламентского правления и протектората Кромвеля сложи­лась атмосфера духовной свободы и терпимости к любым научным и религиозным взглядам — за исключением рим­ско-католической доктрины. Но, поскольку сами католи­ки отличались крайней нетерпимостью к инакомыслящим, запрет на их веру не представлял никакой опасности для научного прогресса в пуританской Англии. Идеи Ди, кажется, оказали достаточно сильное влияние на пури­тан, см. выше, с. 332-334. Это влияние распространилось и на пуритан Нового Света — благодаря усилиям Джона Уинтропа, алхимика и последователя Ди; Уинтроп даже использовал •«монаду» как свой лич­ный знак. См.: R.S. Wilkinson, «The Alchemical Library of John Winthrop», Ambix, XIII (1965), pp. 139-186.