Розенкрейцерское просвещение

Последним (или одним из последних) переживаний Странника, описанных в «Лабиринте мира», было виде­ние ангелов:

Хотя, казалось бы, нет ничего на свете более беззащитного и для всяческих опасностей уязвимого, чем собрание людей бла­гочестивых (на которых и дьявол и мир сей со злобою взирают, а то и нападают и бьют), — я их увидал надежно укрытыми. Все их сообщество окружено было как бы огнем, но сия огнен ная стена, когда я приблизился к ней, на глазах моих колебать­ся стала: ибо была она не чем иным, как кольцом из тысяч и тысяч ангелов, окружившим благочестивых; ни единый враг, значит, не мог подступиться к ним. Всяк из них имел также своего собственного ангела, приставленного к нему Господом и призванного быть его хранителем.

Еще я увидал <...> другое достоинство этого священного, незримого содружества: ведайте же, что ангелы те — не только стражи им, но и наставники. Ангелы часто посвящают их в тай­ное знание о различных вещах и научают глубинно сокровен­ным таинствам Божиим. Ибо, поелику ангелы сии извечно зрят лик всеведущего Бога, ничто из того, что пожелал бы узнать человек благочестивый, от них не сокрыто, и по соизволению Божию они охотно открывают то, что ведают сами...

Последовать за Странником до конца (до последних страниц «Лабиринта мира» с их удивительным описани­ем «ангельского служения») — это значит увидеть розен­крейцерское движение, столь живо описанное в первой части романа, под совершенно иным углом зрения.

Ангелология была важной отраслью ренессансной нау­ки. Каббалисты, претендовавшие на то, что умеют вызы­вать ангелов, подробнейшим образом описали ангельские иерархии и их функции. Христианские каббалисты ото­ждествили ангелов каббалы с христианскими ангельски­ми иерархиями Псевдо-Дионисия Ареопагита. Гермети­ческие трактаты, с их подчеркнутым интересом к божест­венным силам, проповедовали эманационную философию, которая легко могла быть — и была — включена в хри­стианскую каббалу. В эпоху Ренессанса ангелология име­ла огромное значение — ее роль еще не оценена по досто­инству современными исследователями.

Жизнь Джона Ди, в которой ангельские видения пе­ремежались с занятиями естествоиспытателя и матема­тика, вполне укладывалась в рамки эпохи, столь настой­чиво подчеркивавшей наставническую роль ангелов; для него ангелология была одной из научных дисциплин — правда, наиболее значимой. Ди может показаться забавным чудаком только тому, кто рассматривает его творче­ство в отрыве от ренессансной ангелологической тради­ции. На самом деле все розенкрейцерское движение бы­ло пропитано герметико-каббалистической христианской ангелологией. Андреэ в «Христианополе» уделяет огром­ное внимание науке, технике, благотворительности, одна­ко в основе его утопии лежит идея «ангельского служе­ния». Коменский в «Лабиринте мира» предлагает свою интерпретацию «ангельского служения», особо выделяя в нем наставнический аспект.