Розенкрейцерское просвещение

В примечании к английскому переводу «Лабиринта» отмечается, что в этом эпизоде отразились воспоминания Коменского об изгнании австрийцев из Богемии и крат­ковременном правлении там Фридриха Пфальцского. По прочтении отрывка становится совершенно очевидным, что Коменский в той или иной мере поддерживал режим Фридриха, ведь он утверждает, что «тоже [к новому тро­ну] приблизился» и даже «клин или два подставил, что­бы его укрепить».

Разгром Фридриха, по свидетельству «Лабиринта ми­ра», был для Коменского сокрушительным ударом, вверг­нувшим его в пучину депрессии и разочарования, — как, впрочем, и провал розенкрейцерского движения, иссякно-нение возлагавшихся на него надежд. Между двумя со­бытиями, конечно же, существовала связь: недаром в ви­дениях Коттера «розы» и «львы» так легко соединяются иоедино. Создавая свой «Лабиринт», Коменский еще раз мысленно пережил годы, озаренные розенкрейцерской на­деждой, и поражение Фридриха, имевшее столь гибель­ные последствия для его сторонников. Этот выстрадан­ный опыт оставил в душе философа неизгладимый след, привел его к неприятию земного мира с его запутывающимися в лабиринты стезями.

Зрелища, которые Странник зрит в Лабиринте, ужасны. Перед его глазами прокатывается неисчислимое вой­ско, а недавних бунтовщиков подвергают тошнотворным наказаниям. Он видит смерть и разрушения, мор и голод, презрение к человеческой жизни и человеческому ком­форту (вместо действенной заботы о жизни и комфорте человека, которой мечтали посвятить себя Коменский и его былые друзья). Короче, он наблюдает начало Тридца­тилетней войны.

И тогда, не в силах будучи долее ни глядеть на то, ни пере­носить боль сердца моего, я убежал: желая в пустынь куда-нибудь удалиться, а лучше, если бы можно было, и вовсе с этого света убраться прочь.

Не видя вокруг себя ничего, кроме мертвых и уми­рающих, исполненный жалостью и ужасом, Странник не смог удержаться от горьких слов:

О, наиничтожнейшие, бедные, несчастные люди! Такова, зна­чит, последняя ваша слава?! Таков итог стольких ваших возвы­шенных деяний? Такова цель, к которой устремлены ваши, столь наполняющие вас гордостью, искусства и премудрости?

И тут он услыхал голос, воззвавший к нему: «Вер­нись!» Оглянувшись, он не увидал никого, но голос вновь позвал: «Вернись!» А потом еще раз: «Вернись туда, от­куда вышел, вернись в дом сердца своего, и затвори за собою двери!»

«Затворившись в сердце своем», Странник слышит там добрые и любящие слова и всецело предает себя Иисусу.