|
Дело в том, что всякий предмет и всякое научно-предметное исследование (даже если оно носит чисто теоретический характер) всегда погружены в определенный контекст мыследеятельности и протекающих в нем процессов. В одних случаях это будет контекст практики, в других случаях — контекст той или иной технической работы, например организационной, работы по созданию новых средств мыследеятельности, скажем, новых машин, или работы по развитию существующих систем мыследеятельности. И даже в тех случаях, когда это будет, казалось бы, автономная работа по построению теоретических систем, все равно она будет развертываться в контексте общих процессов развития теоретической мысли. Поэтому всякое строительство новых научных предметов должно иметь определенное целевое назначение и осуществляться под определяющим влиянием тех функций, которые накладываются этим контекстом мыследеятельности на будущее существование и функционирование создаваемого нами предмета (ср. главу 1). 2.5.2. В применении к научно-исследовательским предметам, продуктом которых являются знания, это положение означает, что каждый из этих предметов должен каким-то образом отображать, снимать, углублять и по-новому выражать тот опыт, который получается и собирается в объемлющих его системах мыследеятельности. Можно даже сказать, что именно в этом состоит основное назначение и смысл всякого научно-исследовательского предмета. Поэтому опыт той мыследеятельности, которую обслуживает данный научный предмет, оказывается вторым решающим фактором, который определяет как набор элементов и структуру научного предмета, так и содержание всех его блоков. Поэтому, когда мы приступаем к строительству какого-либо научного предмета, то прежде всего должны начать эту работу с анализа того опыта, который накоплен в соответствующих системах мыследеятельности, и произвести такую его схематизацию, которая позволит затем перевести этот опыт в форму онтологических картин и схем объекта. Таким образом, онтологические представления оказываются тем вторым блоком внутри научного предмета, к строительству и заполнению которого мы приступаем после того, как очерчен материал, предназначенный для заполнения блока «феноменальный опыт практической и технической мыследеятельности». Таким образом реализуется в исследовательской работе первая внутренняя связь в структуре научного предмета, идущая от блока «феноменальный опыт практической и технической мыследеятельности» к блоку «онтологические схемы и картины». 2.5.3. Естественно, что в эту игру должны включиться средства и методы онтологической работы, привносящие в блок «онтологические схемы и картины» определенные формы выражения как для самих схем нового предмета, так и для сопровождающих их понятий, а вместе с этими формами также и особое формальное содержание. При этом происходит сопряжение смысла и содержания, вычерпываемых из опыта мыследеятельности, объемлющей научный предмет, со смыслом и содержанием теории, выполняющей методологические функции. Эти две группы смыслов и содержаний должны сомкнуться таким образом, чтобы специфическое содержание, извлекаемое из опыта практической или технической мыследеятельности, получило для себя хотя и не точное и недостаточно определенное, но обязательно адекватное формальное выражение в схемах, представлениях и понятиях методологической теории. И если удается этого достичь, то в структуре вновь создаваемого научного предмета заполняется основной базовый блок онтологии (на котором, как мы уже отметили, фокусируются все остальные блоки), а в системе вновь создаваемой теории появляется первое, путь пока неполное, неточное, недостаточно специфицированное и т.п., но все равно достаточное для того, чтобы начать работу, представление об объекте исследования. — 44 —
|