|
Мы привыкли уповать на культуру. Но, пока общество ищет спасение в обновлении культуры, когда человек перестанет плевать с балкона, а религиозный человек ищет спасения в старых знаках аскетической морали. Простой и "отсроченный" человек, будет продолжать совершать свои "малые дела" и онанировать на землю, забавляться вибро игрушками и тем самым все глубже утопать в вине и делать свое сознание несчастным, не догадываясь, что это и проблема общества. Культура, по определению Фрейда, есть методическое принесение в жертву либидо, его принудительное переключение на социально полезные виды человеческой деятельности и самовыражения: Даже если, эта жертва принесла «недурные» плоды в технически развитых странах, в результате чего стало реальным удовлетворение умножающихся потребностей, успехи цивилизации и ее прогресс, как и духовное оскудение людей, еще не заставили поставить под сомнение сам принцип, направляющий прогресс в котором возрастает господство человека над человеком. Концепция человека, выдвинутая Фрейдом, стала тягчайшим обвинительным актом западной цивилизации, в которой история человека есть история его подавления, - замечает Маркузе. Он задается вопросом: Является ли конфликт между принципом удовольствия и принципом реальности, между свободой и репрессией, производительностью и деструкцией, господством и прогрессом, основным принципом цивилизации, или возможно иное понятие нерепрессивной цивилизации, основывающейся на принципиально ином опыте человеческого бытия? Автор подробно останавливается на характеристике принципа реальности, который своей властью и силой вынуждает поддерживать репрессивную модификацию инстинктов. Вечная исконная борьба за существование - Ананке (нужда) приучает людей к тому, что они не могут свободно удовлетворять свои инстинктивные импульсы и жить, руководствуясь принципом удовольствия. Из которых, главным и доминирующим является - сексуальный, что обусловлено самой природой психического аппарата, так как первичные психические процессы управляются принципом удовольствия, подчиняясь этому принципу они становятся самой жизнью и получают название Эроса. Того самого Эроса, который в противовес Танатосу (смерти), определяется как великая объединяющая сила, сохраняющая жизнь, как таковую. С признанием либидозных компонентов у «Я» влечений, стало практически невозможным указать какие-либо влечения, кроме либидозных, найти какие-либо инстинктивные импульсы, которые бы не раскрывались как отпрыски Эроса и сексуальности. Эта неспособность обнаружить в первичной структуре инстинктов чуждые вещи, не являющиеся Эросом - является залогом самой истины. Это та самая истина, которая обнаруживается у древнегреческих мыслителей, в книгах Зогар, Библия и Коран, как тайнопись и другое множество древней литературы, только подтверждает эту правду бытия. Переводя эти слова на практические рельсы жизни, можно утверждать, что всякий человек, озабоченный своей сексуальностью - здоров по природе своей. А если он не «одержим» монизмом сексуальности, то его монизм существования влечет к смерти и почитанию смерти. Никогда прежде смерть и жизнь не включались столь последовательно в сущность жизни, и никогда прежде они не приближались так близко к Эросу. И не стоит иронизировать при чтении слов - эрос, либидо и сексуальность, хотя бы потому, что много раз древние и современные мужи знания говорили, что пренебрежение этим видом человеческой деятельности, наказывается природой. Человек теряет полноту жизни, ожесточается и перестает ощущать то, что называется счастьем. — 70 —
|