|
– А деньги ваши где от бизнеса? – Кутежи и проститутки жизнь отнимут, не то что деньги. – Опять-таки верно. Значит, поручителя за вас не найдется? – Кого угодно про меня спросите – все скажут только доброе. – Ну что ж, сейчас пригласим того, кто помнит вас. Гиацинтов позвонил в звоночек. Дверь отворилась, и вошел Стрелков, агент по кличке Столяр. – Здравствуйте, гражданин чекист Марейкис, – заговорил он шипучим голосом. – Не думали, верно, что встретимся? А я – вот он, весь перед вами! Или забыли Лубянку? Забыли кабинет на третьем этаже?! Стрелков набрал в рот слюны и, приблизившись, плюнул Чену в лицо. Чен достал платок, вытер лицо, ни один мускул в нем не дрогнул. – Я протестую, – сказал он тихо. – Что это такое, Кирилл Николаевич? Стрелков ударил его наотмашь – ребром ладони по лицу. Хлынула кровь из носа. – Я те попротестую, – прохрипел он. – Я те, суке, попротестую! – Успокойтесь, – сказал Гиацинтов, – поменьше эмоций. Спасибо вам, Сергей Дмитриевич. До свиданья. Стрелков вышел из кабинета. – Послушайте, милый товарищ Марейкис, – заговорил Гиацинтов, – не считайте нас олухами. Вы свою партию проиграли. Хотите жить – давайте говорить откровенно. Ну как? – Тут какая-то чудовищная ошибка, Кирилл Николаевич, право слово! – Пеняйте на себя. Сейчас вас станут пытать. А как же иначе прикажете поступать? Не гуманно? Согласен! Так помогите мне не быть жестоким. Вы делаете нас зверьми, вы, а не кто-либо другой. Вошло пятеро. Они зажали руки и ноги Чена в деревянные колодки и разложили на столе набор тупых игл. – Они сейчас будут вгонять вам иглы под ногти. Это больно очень больно, – медленно говорил Гиацинтов, продолжая заниматься своим маникюром. – Начинайте, ребята. В кабинете стало тихо. Гиацинтов отложил пилки, и, когда иголка стала входить под ноготь большого пальца, оставляя багровый след, он весь подался вперед, впившись глазами в лицо Чена. А Чен сидел недвижно, лицо его словно окаменело, только зрачки глаз стали расширяться. – В мизинчик, – тихо попросил Гиацинтов, – это нежней, когда в мизинчик, там мясцо молоденькое. И снова он весь подался вперед, а Чен продолжал сидеть замерев и смотрел широко открытыми глазами сквозь полковника, который кусал губы и часто дышал, наблюдая за иглой, входившей в мизинец. – Ну! Ну же! – говорил Гиацинтов. – Ну, зачем ты нас всех мучаешь? Ну, скажи нам что-нибудь… Чен ответил утиным, крякающим голосом: — 151 —
|