Математика, философия и йога

Это был абсолютный скептицизм, а тем временем ра­ционализм, другая школа, с которой я начал рассказ, приш­ла к откровенному догматизму. Сложилась скверная ситуа­ция.

И в это время появился всеобщий учитель философии, Иммануил Кант [24], который прежде, так сказать, спокой­но «дремал» и просто принимал возникающие рационалис­тические философии, занимаясь преподавательской дея­тельностью и разрабатывая теории о строении гор и раз­витии горных систем, хотя не видел ни единой горы своими глазами. Его теории оказались совершенно правильными — вот признак научного склада ума. Однако Юм нанес ему тяжкий удар и пробудил, как признался сам Кант, от догма­тической спячки.

Кант нашел выход. Его работа «Критика чистого разу­ма» начинается словами: «Хотя любые знания берут начало в опыте, из этого ни в коей мере не следует, что из опыта возникает все» [25]. Иными словами, опыт может представ­лять собой то переживание, при котором в сознании про­является нечто прежде дремавшее. Кант задает очень важ­ный вопрос: «Как могла возникнуть чистая математика?» Если исходить из того мнения, к которому пришел Юм, станет совершенно ясно, что его вывод полностью исклю­чает возможность существования математики. Однако она остается несомненным фактом. В конечном счете, невзирая на то что она может быть порождением чистого математи­ка, запершегося в башне из слоновой кости, чистая матема­тика предоставляет власть над явлениями природы и можег служить важным доводом в вопросе об игре образов. Движущийся по улице автомобиль существует благодаря математике и многому другому, но его никогда не удалось бы создать без математики, и потому она определенно вы­зывает чувственные впечатления, отличные от тех, какие возникали бы, если бы математики не существовало. Итак, нельзя отрицать того, что математика действительно есть и что она является силой. Это значит, что она возникает не из опыта, а из глубин сознания и приходит в действие в случае соответствующих переживаний, которые служат по­буждением для такого процесса (это очень краткое изложе­ние великого труда).

Так впервые полностью расцвела эпистемология, тща­тельное изучение и анализ самого процесса познания. Гово­ря словами Канта, мы наблюдаем мир обусловленным фор­мами трансцендентальной эстетики — пространством и временем, которые доступны органам чувств, — а также определенными формами постижения, включающими всю логику и нечто большее. Эти явления определяют форму нашего опыта, однако ничего не говорят о самой природе как о «вещи в себе», ding an sich. Таким образом, вводится разделение между физической стороной и тем, что, по на­шим представлениям, может существовать вне этих рамок. Возникает вопрос: «Существуют ли где-то там вещи в себе?» Этого мы не знаем. Мы ограничены определенными фор­мами восприятия и познания, мы воспринимаем только обусловленный ими мир, а не сам мир, какой он есть — и каким бы он ни был.