|
Возникла небольшая пауза, потому как хозяину приспела, видимо, охота промочить горло, и он потянулся, было, к большому заварному чайнику. При этом случилось оказия: чайник был неосторожным движением перевёрнут, а вытекшая оттуда заварка замочила даже и книгу Юнга. Дознер чертыхнулся, впрочем, взявши себя в руки, молвил: «Виноват», - и принялся усердно промакивать стол салфетками, в чём гость, проявив необычайную сноровку, ему помог. Вскоре казус был улажен, и хозяин, отхлебнувши глоток воды из бутыли, стоявшей рядом с ним, продолжал: «Ежели психолог твердит, будто бы он индифферентен к любой политике, то он расписывается этой фразой в своём глубочайшем заблуждении. Сознательно, возможно, он не хочет об этом думать, но на уровне бессознательного и на уровне бытия, такой, знаете ли, фрукт является винтиком машины глобализации и, по большому счёту, вносит свою лепту в эту самую машину, которая не явно, но жёстко и тотально имеет нас всех». Хозяин умолк и сидел сколько-то времени недвижим, впившись в Лебедька взорами и, видимо, надеясь уловить произведённое его речами впечатление. Гость же, с одной стороны, не желая уронить себя, а с другой, желая, напротив, дать старику потешить своё самолюбие, тот же час выразил на лице своём восхищение, однако же задал вопрос: «Вы совершенно правы Яков Аркадьевич, и я даже, удивляюсь вашей прозорливости, но посмею спросить, всё-таки психология и психотерапия свершают некоторую, как бы это понятней выразиться, положительную работу, ну... Избавляя некоторых людей от серьёзных страданий. Не так ли?», - Дознер хохотнул: «Как поёт некая модная певица «Если верить киношникам, мы загружены в Матрицу». Сейчас об этом самой матрице много говорить изволят, а вот, дайте-ка, молодой человек, мне хоть какое-то внятное определение этой самой Матрицы. А?», - на бледной физиономии Дознера даже проступил некоторый румянец. Должно быть, он сел на своего «конька». Владислав Евгеньевич, пустился, было, лихорадочно размышлять, да поспешил, открывши рот, выдать нечто маловразумительное: «Ну... Это такая, знаете ли, репрессивная структура, которая нами всеми питается...», - внутренне герой наш даже чертыхнулся, ибо понял, что сыграл дурака. Хозяин, однако, не стал его как-нибудь журить, а, напротив, вложил в свой голос некие даже отеческие интонации: «Вот видите, и вы не можете дать сколько-нибудь внятное определение. У нынешнего поколения сплошной бардак, признаюсь я вам, в голове. Я же дам вам очень простую метафору, такую, что вы сразу и поймёте, что сия Матрица из себя представляет. Вот, положим, есть люди, считающие, что совершают, как вы изящно изволили выразиться, некую положительную работу. Это, к примеру, близкие вашему сердцу психологи, врачи, учителя… Можно к этой когорте добавить ещё всяческих оппозиционеров тоталитарному режиму. Так вот, этих людей можно сравнить с сотрудниками лаборатории, производящей вакцину против мощного вируса, но, при этом, заметьте себе, существует институт, разрабатывающий всё новые и новые модификации вируса. И вот тут-то, как «Отче наш» важно уразуметь, что сия лаборатория, достойная всяческих похвал с одной стороны, с другой же стороны, является неотъемлемой частью того самого института и, что самое главное, именно она-то и позволяет институту получать сверхприбыль. Исцеляя на время отдельных людей, сотрудники лаборатории лишь готовят хорошо удобренную почву для более серьёзных заболеваний и вытягивания из людей всё больших средств и потенциалов». Дознер сиял от удовольствия от проделанной им работы мысли. — 59 —
|