|
Горы корректуры растут ввысь. Но вскоре, однако, завершу. 8 декабря. Суббота, вечером Сегодня утром отдал в печать последний лист «Мыслители и воители»[54]. Также отнёс Эгле завершение своего исследования о дайнах. Одни сражения завершены, чтобы начались другие, гораздо громаднее и намного бурнее. Теперь работаю над своей второй книгой. Ещё во второй корректуре много правок. Даже в третьей. Если бы эти труды я писал в последние годы, то дело пошло бы иначе. Но 14 лет внесли развитие или изменение как в мой стиль, так и в мировоззренческие нюансы. Теперь я многое выразил бы иначе. Но тогда всё надо перестраивать сначала. Зачастую над одним предложением приходится очень долго думать. Затем, нередко создавала мне внутреннее затруднение мысль – годится ли то или иное предложение для сегодняшней эпохи. Конечно, я не боюсь «духа времени», но наше Учение подчёркивает принцип «Господом твоим». У меня же и так будет сочинение о великом пацифисте Роллане, но теперешняя современность ненавидит пацифизм. Два дня назад я спорил с проф. Страубергом, который категорически против пацифизма, поэтому он и против Знамени Мира. Идеи мира для Латвии будто бы – яд. Его девиз – быть готовым к войне. При чтении второго листа <корректуры> у меня появилось беспокойство по поводу того, что я не переработал коренным образом главу о Чюрленисе (отчасти где-то и о Данте), где некоторые места кажутся компилятивными. Недаром со статьёй о Чюрленисе они тянули несколько дней. <Очерки о> Шелли, Байроне и др. являются самостоятельными исследованиями, и хотя написаны стремительно и с вдохновением, однако рассматривают авторов глубоко и широко. Также заново надо бы переписать и стихи. Против моей «Красоты духа» будто бы зреют выступления в правых кругах, среди «Диевтури»[55] и т. д. Особенно обозлились те поэты, чьи стихи я не поместил. Мои друзья опять же виноваты, что пугали Грина и Раппу вымыслами о том, что скажут те или другие. И что «Мыслители и воители» создадут бурю. Больше часа спорил с П.Биркертом. Я будто бы составил антологию в церковном духе (я сказал: не путайте духовенство с духовностью, Райнис – самый духовный). Я хотел заставить его рассмотреть научно проявления духа. Сказал, что у меня не вера, но только наука и осознание (мышление) и т.д. Странно меня поразило и то, что и Круза отрицательно настроен к антологии. Даже упрекает в ошибках, которых там нет. Нападки врагов ведь нередко приятны, но Крузу я считал человеком духовным. Время покажет, кто против духовной красоты и духа. — 95 —
|