Дневник. Зрелые годы. (1930-1960)

21 декабря. Пятница, вечером

Сегодня наконец вышла книга «Прекрасной душе». Второе издание. Поздно, но лучше поздно, чем никогда. Раппа затянул, хотя обещал издать. Я понимал, что Грин был против. Поэтому, наконец, издал я сам. Рисунок на обложке мог бы быть одухотворённее. Но хорошо, что и такой получился. За него я беспокоился. Идею подал я, но Стр<унке> ведь мог заупрямиться. В последний момент мы с Залькалном его ещё вдохновляли. Будет хорошо. Первый цикл работ завершён. Вчера вечером Элла прочла мой доклад «Прекрасное и жизнь», переработанный материал статьи «Культура Красоты». И в это надо было вложить свою долю ответственности и напряжения, хотя долго над ним я и не работал.

В среду я получил огромную радость – чудесное, длинное письмо Е.И. С каким огромным чувством я держал в руках это письмо! Ибо каждая строка несёт высшее значение, благословение. Я – под благословением: мою фотографию она будет держать на столе наряду с другими друзьями, и всем вместе посылать хорошие мысли. Пишет о Космическом Разуме, о переводе «Иерархии», о странных явлениях в чувствах членов Общества, наконец – отвечает по поводу моего сновидения. Ободряет меня писать на темы, связанные с Учением, она охотно читала бы мои работы на русском языке. Шлёт приветы моему другу и Огоньку[57], имя которой я написал на снимке, посланном Шибаеву. Воистину – Благословенная Мать Человечества! Достоин ли я получать такие возвышенные письма?

24 декабря. В День Владыки

После праздника у ёлки в Обществе

Владыка, прости, прости, прости мою усталость. Помоги, пусть усталость эта будет временной. Помоги мне снова быть крепким. Дай мне крылья духа. Дай выносливость моему телу. Ниспошли нам мощь Своей Божественной Силы!

31 декабря. Вечером

Если страдания существуют для того, чтобы мы росли, то я принимаю их охотно. Пошли мне страдания, пусть – величайшие страдания, только не допусти, Владыка, ни на мгновение мне потерять гармоничный трепет мысли. Дай мне силы преодолевать каждодневный хаос. Дай сердцу моему звучать чисто, ибо Ты единственный знаешь мои самые сокровенные устремления!

1935

4 января 1935 года

С каким властным дыханием начат Новый год. Истинно, sforza con maestoso[58]. Боль, стихии, тоска поверх всего.

На праздники все четверо детей в нашем доме заболели. Кроме двоих детей Шинки, приехала и жена шурина <Ирма> Страздынь с моим крестником <Андрисом>, который по дороге простудился и получил воспаление лёгких, хотя и не в тяжёлой форме. У моей дочери вначале был насморк, но к Новому году начала расти температура до 38,8°, было что-то похожее на ангину. Элла несколько ночей не спала – нервная усталость. И я всю вчерашнюю ночь промучился с дочкой, которая непрестанно сбрасывала одеяло. Хорошо, что температура падает. И затем вчера произошло великое событие. Свояченица Страздынь приехала в Ригу дожидаться своего будущего ребёнка. Конечно, если бы были явные признаки, я сразу бы отправился с ней в больницу. Вчера она что-то чувствовала, но ещё не обращала внимания, хотя другие домашние предлагали ей ехать в больницу. И вдруг после обеда ребёнок появился на свет. Элла в расстройстве выбежала без пальто в большой мороз звонить врачу, всех обзвонила, но никого не нашла. Наконец, один приехал спустя более получаса, когда малыш уже появился на свет. И всё это происходило в моей комнате, на моей кровати! Крестник с отцом, который спешно приехал, живут в другой комнате. Мы теперь приютились в одной комнате. Элла всю ночь от волнения не спала, в напрасных угрызениях мучилась, что вовремя не уговорила свояченицу ехать в больницу. Сегодня утром такой упадок нервных сил, что плакала. Мы ломали голову, где взять помощника. И сегодня, рано утром, как бы кем-то посланная, явилась Иоханна[59], наша давняя знакомая. Мы уже раньше пригласили бы её к себе, но нас озадачивали её психозы. Она одарённая, интеллигентная, притом большая любительница чистоты, давняя знакомая Райниса. Но не могла нигде надолго прижиться, какие-то странные, даже болезненные, навязчивые мысли гнали её дальше. Своеобразие характера. Однако мы очень благодарны ей. Так. Окончательные пертурбации в нашем жилище. Лишь бы я мог опять работать. Теперь всем существом хотел бы завершить свою работу об Н.К. Но для работы необходим покой днём и ночью. Однако в результате всего моя комната в нашем жилище теперь уже многократно освящена.