|
21 сентября. Четверг Всё же подошли и для Риги переломные дни. Русские недавно начали новое великое наступление, и теперь они уже около Кекавы, в 18 километрах от Риги. В Эстонии <немцы> отступают, русские на севере в Руйиене. У немцев ещё остаётся узкая дорога на свою родину через Рижское Взморье, этот путь, возможно, они будут стараться держать всеми своими силами ещё какое-то время. Но кто знает, что может произойти уже завтра, послезавтра. И русский флот в скором времени освободится. Это факт, что вчера на немецком «высшем заседании» было решено оставить Эстонию, Видземе и Ригу и отступить в Курземе. Будто бы эвакуация Риги должна произойти за две недели. Но успеют ли? В нашу библиотеку назначен новый директор, так сказать – «ликвидатор», Пуксис, приверженец партии «Перконькрустс»[176]. Вчера он объявил, что каждому разрешается свободно уезжать, куда кто хочет: или в Курземе, или – за границу. На днях уволят 35 наших работников, остальные останутся ещё некоторое время для эвакуации книг в подвалы. Но кто знает, надолго ли? Всё же верю, верю ещё, что условия повернутся так, что немцы не успеют уничтожить Ригу. Большевики всё же начали разрушать Ригу по ночам. Уже вторую ночь рижане переживали жуткие мгновения. Видно, что целились в военные объекты, но, конечно, неловко, и пострадали многие люди и здания. Вчера в Шкиротаве взорвался состав с боеприпасами. Мощная взрывная волна прокатилась через Ригу. Каждый день езжу в Юрмалу к своим близким. Но теперь уже эти поездки осложняются. Единственно боюсь, как бы внезапно они не прервались. Но тогда буду искать путь хотя бы пешком. Великие дни Европы. На западе американцы мчатся вперёд. Германия накануне революции. Но милая Латвия ввергнута в пламя испытания. Будем стойкими. Будет хорошо. Ибо Свет над нами. 194725 апреля На сердце странный непокой, сердце и ликует, и болит. Время пришло. Возможно – открылась страница Новой Эры. Волна творческого восторга увлечёт народы. Пусть ныне время острейших несогласий, пусть в политике крайнее взаимное непонимание, пусть конференции не приносят дружелюбия, пусть даже в Греции свирепствует война между братьями, и в российском государстве голод и хаос, и всё же – именно здесь, на Востоке, ощущается близость героического, возвышенного света. Самое лучшее, священнейшее, запёчатлённое на страницах истории как каждого человека, так и народов приносит то, что мы называем чудом или нежданностью, озарением, духовным взрывом. Накануне такой духовной революции мы теперь находимся. Это мы ощущаем всеми глубинами сердца. — 349 —
|