|
Четверг, 14 марта, был одним из труднейших дней в моей жизни. Может быть – самым тяжким. Моя жена была опять очень расстроенной нашим вчерашним заседанием, всю ночь мы не спали. Бесконечно она спрашивала: «Нет ли здесь политики?» Она съездила к Драудзинь, которая прочла ей часть из письма. И Валковскому, когда тот просил, она в конце концов сказала какую-то часть из того, что Е.И. о нём говорит, конечно – в смягчённом виде. Вечером, в старшей группе, Гаральд сам отстаивал, что в связи со сложившимися обстоятельствами надо оставить старое правление. Затем он прочёл письмо Е.И., адресованное ему, где она подчёркивает необходимость «моста», а также сколь трудны и сложны все подготовительные работы к строительству такого «моста». В Обществе ведь могут быть люди с разными взглядами. Позже в группе развернулись дебаты о тактике. Относительно необходимости «моста» все были согласны. Но у нас налицо разные подходы к тактике, и, пожалуйста, – эти подходы надо согласовать! Прозвучали и упрёки <друзьям> по поводу отношения к членам Общества, но, однако, всё прошло спокойно. Затем началось собрание. Многие были заметно встревожены, в том числе и моя жена. Я боялся, как бы не проводилось тайное голосование и Гаральда не забаллотировали, поэтому попросил Драудзинь сказать отдельным членам Общества, что Гаральд необходим в правлении. Председателем собрания из нескольких кандидатов выбрали Буцена, ибо я за него голосовал, желая, чтобы голосовали открыто, а также потому, что Е.И. написала: «Мой милый Фёдор Антонович». Мы всегда не желали избирать его в правление из-за свойств характера, но теперь я думаю, что, быть может, я его всё же не знаю, ведь Е.И. его лучше видит. Перед голосованием Валковский подал официальное заявление, что уходит из правления; когда об этом объявили собранию, многие члены Общества сердечно просили его остаться, но он решительно отказался и своим выступлением оставил светлое впечатление. Это и понятно, и ещё после собрания некоторые члены Общества были взволнованы из-за него, не будучи осведомлёнными о его мотивах. Мне он сказал, что уходит потому, что до сих пор боролся против обоих друзей, думая, что их тактика неправильная, но теперь видит, что их деятельность признана правильной, и поэтому он благословляет их деятельность и уходит, зная, что они лучше понимают и лучше исполнят свою задачу. Кроме того, его сотрудничество с друзьями тоже было бы затруднённым из-за разницы в темпераментах. И затем – Валковского, вероятно, глубоко взволновало написанное в письме к Драудзинь: намёк Е.И., что она не имела бы ничего против, если бы Валковский ушёл. Мы с Гаральдом условились, что вместо Валковского будет Клизовский, представитель русских и кандидат предыдущего правления. Теперь в кандидатах остаются Стипрайс и Каролина Якобсон. После выборов осталось ещё сильное возбуждение, некоторые члены Общества думали, что теперь, когда в правлении «поворот влево», будет влияние Гаральда и в Общество придёт политика. Но в пятницу беспокойство начало утихать. Истина: мир и сотрудничество могут прийти только тогда, когда есть полная открытость, когда в откровенном разговоре всё выяснено, когда есть понимание. Мне было очень трудно, ибо мои друзья настаивали, чтобы о нашем нуклеусе и прочем другим не рассказывалось. Если бы они были хоть немного более открытыми и сердечными к членам Общества, такого смущения не было бы. — 298 —
|