|
Человечек в огромной «даунке» учит «понимать лошадь». Делает он это очень забавно. Ему, конечно, надо было вовремя податься в бармены – он прославился бы коктейлями. Дружище ПИС, посверливая малюсенькими глазками с глянцевых страниц, – варганит удивительный коктейль из четырех компонентов. Компоненты: 1. 75 % – самый примитивный спорт с уклоном в банальное «попокатание» для дам и женщин. 2. 20 % – вульгаризированное НХ, совсем уж бесстыже ориентированное на «пользователя», которому «ну очень страшно», но которого мучает промежностноягодичный зуд и очень хочется кататься. 3. 3 % – безответственный легкий шаманизм, основанный на полном незнании и непонимании лошади, на исключительном презрении к анатомии и физиологии лошади и на исключительной глупости лохов, которые будут читать книжку, затаив дыхание. 4. 2 % – феноменальное лицемерие. По этому списочку легко заметить, что старина ПИС – настоящий гурман. Ведь он пережевывает то, что срыгнул не сам! Но делает это очень старательно. Единственное, что он добавил от себя (процесс вторичного пережевывания это допускает), – так это фермент феноменального лицемерия. Вторичный пищевой ком от добавления этого фермента благоуханнее не стал, но приобрел временную мягкость. Этот фермент лицемерия и есть непосредственно новация самого ПИСа. Кстати, ничего обидного в этих строчках нет! В Западной Африке уважаемым гостям примерно так и готовят главное блюдо – тщательно пережевывая бетель и еще какую‑то гадость и сплевывая «пережев» в огромную миску, которая украшается зеленью и подается гостю. Делают это, правда, очень увесистые афро‑африканские дамы в рельефном татуаже и нагие. Наш дружок ПИС взял на себя, по сути, именно эту роль. Сейчас поясню. Все‑таки свербит в одном месте у человечества по «лошадиной» части. Все‑таки стыдно. Горы лошадиных трупов, которые громоздят скачки, рысачьи бега, конкуры и троеборья, – не то чтобы очень беспокоят, но как‑то мрачат престижную забаву с ее за косом в аристократизм – верховую езду. Как‑то вот уже не получается того чистого, беспримесного наслаждения от издевательств над лошадью, которое испытывали конники еще каких‑то пятнадцать лет назад. Ощущения у «конников» теперь неприятные. Уж чего только ни делают, но лезет эта чертова правда про железо, про пытки, про избиения, про размолоченные спины… про многолетнюю ежедневную лошадиную муку. (Меня, кстати, всегда поражало упрямство правды. Как она всегда отовсюду вылезает, как прорастает сквозь любые асфальты, под которые ее так любят закатывать! Как вылупливается сквозь скорлупы любой толщины! — 86 —
|