|
У особняка растерянно топтался молодой человек в тесноватом гимназическом мундирчике. – Ваня? Добрый день. Надюшу ждете? – Мы утром условились встретиться, но их нет до сих пор. – Проспала, вероятно. Проходите, сейчас разыщем. – Трупы видел, Роман Трифонович, – тихо и очень озабоченно сказал Ваня, когда они шли к подъезду. – Целый воз трупов. Синие все. И оборванные какие-то. – Целый воз? – Говорили, что с Ходынского поля. – Не сообщайте этого дамам. – Как можно, Роман Трифонович… – Нади нигде нет, – вместо приветствия сказала Варя, едва заметив почтительно поклонившегося Каляева. – Ни ее, ни Фенички. – И не завтракала? – Их никто не видел. – В голосе Вари уже слышались нотки тревожного раздражения. – Понимаешь, никто. – Проходите в гостиную, Ваня. – Роман Трифонович проводил неожиданного гостя и тотчас же вернулся. – Она говорила, куда собирается идти? – Она ничего мне не говорит. – Варя нервно ходила из угла в угол. – Избаловал девчонку. Непозволительно избаловал. – Где же она может быть? – озадаченно спросил Хомяков. – Да где угодно. Даже на Ходынском поле. – Ну уж… Уж это слишком. – Роман Трифонович, не глядя, нащупал кресло и обессиленно опустился в него. – Нет, нет, Варенька, этого не может быть. Не может… Они глянули друг на друга, столкнувшись ищущими ответа напряженными глазами. И сразу поняли: может. Может и так быть. Вполне укладывается в ее характер. Захотела – и пошла. Просто под воздействием вдруг возникшего желания. Поняли и замолчали. Варя села в кресло напротив, и молчали они долго. Потом Хомяков вдруг сорвался с места и ринулся в малую гостиную, где в одиночестве маялся Каляев. – Надя не говорила, куда намеревалась сегодня пойти? – Нет, – несколько растерянно сказал Ваня. – Я с нею давно не виделся. А Феничка сказала, чтобы я ждал их у памятника Пушкину. Я с одиннадцати жду. А почему вы спрашиваете? – Нету ее нигде, – растерянно сказал Роман Трифонович. – С утра никто не видел… Распахнулась дверь, и в малую гостиную без доклада вошел Василий Иванович в пыльных брюках, пыльном пиджаке. – Надя в больнице Пирогова, – сказал он. – В хирургическом отделении. Передал с рук на руки старшему врачу Чернышеву Степану Петровичу. – Жива?.. – сдавленно и почему-то очень тихо спросил Хомяков. – Без сознания. – Немирович-Данченко рухнул в кресло. – Врач просил Варю приехать, кое-что привезти. Список я ей вручил, помчалась переодеваться. Дай закурить, Роман. — 328 —
|