|
Мы часто найдем указанным в них, что истинное спасение развития Души состоит в так называемом "утверждении верой", в сравнении с никчемностью внешних действий; потому что в силу того, чем Душа может стать, если она совершит окончательное соединение с Импульсом Христа, когда она примет в себя великую силу, которая проистекает от должного понимания Воскрешения Христа. Когда мы встречаемся с этим в Посланиях Св. Павла, мы чувствуем с другой стороны, что человеческая Душа может, так сказать, быть отброшенной назад к себе и таким образом быть отдаленной от всех внешних действий и полагаться всецело на Милость и утверждение веры. Затем приходят внешние действия; они есть здесь в Мире; мы не уходим от них из-за того, что мы отворачиваемся от них; мы соединяем силы с ними в Мире. Снова судьба звучит к нам во всем своем гигантском величии. Только если мы смотрим на вещи таким образом, мы видим мощь таких откровений для человечества. Теперь, эти два откровения человечеству Бхагавад Гита и Послания Св. Павла внешне очень различаются одно от другого; и такое внешнее различие действует на Душу в каждой части этих творений. Мы не только восхищаемся Бхагавад Гита по причинам, которые мы кратко дали, но потому что она впечатляет нас как нечто настолько поэтическое и мощное; потому что от каждой строфы сияет к нам великое благородство человеческой Души; потому что во всем, произнесенном из уст Кришны и его ученика Арджуны, мы ощущаем нечто, что поднимает нас над каждодневным человеческим переживанием, над всеми страстями, над всем эмоциональным, что может беспокоить Душу. Мы переносимся в сферы Душевного мира, чистоты, покоя, бесстрастности, свободы от эмоции, в атмосферу мудрости, если мы позволяем даже одной части Гиты воздействовать на нас; и читая Гиту мы ощущаем всю нашу человечность, поднимающуюся на более высокий уровень. Мы ощущаем повсюду, что мы должны сначала освободить себя в большой мере от того, что является только слишком человечным, если мы желаем позволить возвышенной Гите воздействовать на нас правильным образом. В случае с Посланиями Св. Павла все это является другим. Возвышенность поэтического языка отсутствует, даже бесстрастность отсутствует. Мы возьмем эти Послания Св. Павла и позволим им влиять на нас и мы ощутим снова и снова, как то, что доносится до нас из уст Св. Павла исходит от существа, страстно негодующим на то, что произошло. Иногда тон является порицательным или - можно сказать - обвиняющим; в Посланиях Св. Павла то или это часто проклинается; имеется порицание. Вещи, которые утверждаются как великие концепции Христианства, как Милость, Закон, различие между законом Моисея и Христианства, Воскрешение - все это утверждается в тоне, который предполагает быть философским, но то что предполагается быть философским определением, однако таковым не является, потому что в каждом предложении слышится нота Павлинизма. Мы не можем в любом предложении забыть, что оно высказывается человеком, который или взволнован или выражает справедливое возмущение против других, которые совершили то или это; или который так говорит о высших концепциях Христианства, что мы ощущаем, что он лично заинтересован; он дает впечатление, что он является пропагандистом этих идей. Мы не можем найти в Гите высказывания личного сорта таких, какие мы находим в Посланиях, в которых Св. Павел пишет тому или этому сообществу. Каким личным является все это! Дыхание личного проходит через Послания Св. Павла. В возвышенной Гите мы найдем великолепную чистую сферу - эфирную сферу - которая граничит со сверх-человеческим и временами простирается в нее. Внешне, следовательно, имеются сильные различия и мы можем сказать, что было бы слепым предрассудком не признавать, что через великую песню, однажды данную в Индуизме, течет единство мощных пророческих философий Мира, что через Гиту нечто благородной чистоты, полностью безличностное, спокойное и бесстрастное было дано Индуизму; в то время, как первоначальные документы Христианства - Послания Св. Павла - носят как бы полностью личностное, часто страстный, пылкий характер, нечто совершенно лишенное спокойствия. Знание не будет преобретено отворачиванием от истины и отказом принять такие вещи, но пониманием их верным образом. Давайте, следовательно, как бы, запечатлим этот антитезис на бронзовой табличке в течение последующих рассмотрений. — 24 —
|