|
Книга звучно захлопнулась. Я поднял взгляд и увидел расширенные зрачки друга. — Нас ведут, — тихо сказал он. Но вели нас грамотно. Наблюдателей не было заметно, если они вообще существовали физически. В мои мысли вторглось написанное чадным пламенем слово: “Опять!!!” Кулаки непроизвольно сжались. Коляныч помолчал, прищурив глаза, будто прислушивался к чему‑то, а потом сказал: — На мой взгляд, разойтись сейчас — не лучшая идея. Едем ко мне. * * *Вагон грохотал и трясся, с бешеной скоростью преодолевая длинный перегон между “Горьковской” и “Невским”. Несмотря на не слишком позднее время, народу — раз‑два и обчелся. И среди тех, кто есть, — все на вид вполне безобидны. Пара бабулек, хромой дед с тростью, мамаша с капризным дитем и две девицы, которые все время истерически пересмеивались. Мы с Колькой сидели рядом и, включив периферийное зрение, делали вид, что сосредоточенно читаем Карлоса. На нас, кроме девиц, никто не обращал внимания. Но чувство, что нас ведут, усилилось. Да, книга в руках вполне могла бы называться “Из жизни параноиков”. А вот и “Невский”. На перроне пустовато. Но именно в наш вагон вошло пятеро парней примерно моего возраста. Они вели себя шумно, прихлебывали пивко, а один даже нахально закурил. Уселись они напротив нас и, непрерывно матерясь, принялись общаться. Я почувствовал, как напряглось Колькино плечо. “Никак, по нашу душу!” Исподволь наблюдая за любителями пива, я чуть расслабился, “прозвонил” тело, переходя на боевой режим. Но следующие два перегона мы проехали спокойно. Парни “общались”, мамаша пеняла на что‑то своему карапузу, девицы хихикали уже в сторону вновь прибывших. Бабки в другом конце вагона громко обсуждали нынешнюю молодежь, а дед спокойно сидел, сплетя пальцы на набалдашнике своей трости. Таким макаром мы доехали до “Фрунзенской”. Обстановка почти без перемен. Девицы вышли на “Техноложке”. Зато вошла еще одна, гораздо симпатичней, а следом — плечистый парень в военной форме. Курсант. Количество народа осталось прежним… Тут Колька легонько пихнул меня локтем. “Руки”, — прошептал он. Н‑да! Руки парней напротив нас говорили о многом. Сейкены — сухие мозолистые костяшки указательного и среднего пальцев, которые у большинства ортодоксальных каратэк напоминают копыта, как и в данном случае. У одного вдобавок к этому тыльная сторона ладоней в свежих шрамах. Я тихонько сказал: “Угу” — и продолжил “чтение”. Мне даже удалось углубиться в текст, когда сигнал опасности в моем черепе пронзительно взвыл. Любители пива вдруг замолчали! Вскинув взгляд, я увидел перед самым лицом донышко летящей бутылки… — 55 —
|