Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

—Хочешь прогуляться вдоль обрыва?

Под «обрывом» Карлос подразумевал полоску пе­шеходной дорожки около пляжа в Санта-Монике. Я кивнула. Он заулыбался от удовольствия.

—Ну, вот мы и в деле! Pucha! А что это за дело! В этом деле каждый шаг может стать последним, каждое действие — это вопрос жизни и смерти. Маги не берут выходных. Что бы я мог сделать? Пойти на рыбалку? Я существо, которое может уме­реть прямо сейчас, в каждую минуту моей жиз­ни, — и я не ожидаю ни похода на рыбалку, ни вознесения на небеса с пребыванием на них в хла­миде святоши!

Позже я спросила Флоринду, почему нам так хо­рошо вместе, если ты дример, а я сталкер. «Про­тивоположности сходятся, — ответила она. — Я — та, которая приведет тебя прямо к Бесконечному. Я твоя настоящая мать, та, которая любит тебя».

Ожидая, пока принесут счет, мы завели разговор о писателях. Я рассказала Карлосу о странных обстоятельствах встречи с Гором Видалом и каким милым он мне показался. Мой отец только что умер, и мы с братом, онемев от горя, организовы­вали похороны и встречались с репортерами. Ос­толбеневшие, мы увидели лицо нашего отца в ве­черних новостях. Похороны должны были состо­яться через два дня. А на следующий вечер была запланирована вечеринка в честь годовщины жур­нала «Нэйшен». Я предложила свой дом для банкета после торжественной речи Видала в университете. В истинно уоллесовских традициях мать и брат советовали мне посетить банкет и нанести визиты моим друзьям. Я должна была вернуться на похоро­ны утренним рейсом.

В аэропорту я стояла, застыв на месте, уставив­шись на первые полосы газет, глядя на улыбающе­еся лицо отца, попыхивающего трубкой. А слезы катились по щекам…

Когда прибыл мистер Видал, он сочувственно пожал мою руку и сказал:

—Мне очень жаль вашего отца.

—Спасибо... Насколько я помню, у вас с отцом произошла ссора?

Некогда случилась небольшая литературная потасовка: Видал раскритиковал одну из папиных книг, а мой отец миролюбиво ответил ему в приват­ной беседе.

—Нет, — вежливо ответил Видал, — просто стыч­ка.

Карлос слушал молча, когда я говорила об Ирвин­ге, но он нахмурился, когда я тепло заговорила о Видале.

—А, я встречался с ним! Carajo! No Jodas! Гор Видал сказал: «Единственная вещь, которая может подарить мне подлинное наслаждение в жизни, это если меня будут приветствовать овациями, как рим­ского императора, вставая каждый раз при встрече со мной, Я хочу, чтобы меня приветствовала галер­ка!» Вот что оно делает с нами, amorsita! Какое эго мы имеем!