Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

конечностям: чем дальше продвигалась работа над книгой, тем чаще меня стала преследовать мысль о

самоубийстве. Но, к счастью, я все яснее понимала, что мне хотелось жить ради того, чтобы увидеть эту историю изданной. И если какой-нибудь читатель остановится на мгновение и передохнет, прежде чем отправиться дальше по собственной воле, зна­чит, все это было не зря. Я решила, что буду беспри­страстна, хотя взялась за эту книгу в буквально кровоточащий от страданий год. Я спросила у Бил­ла его мнение. Он любил книги Карлоса и встречал­ся с самыми первыми учителями Кастанеды, Нара-ньо и Ихазо. Я была поражена его наблюдениями.

«Предполагалось, что он (метод Карлоса) ведет к свободе. На самом деле получается не свобода: устанавливается власть с одобрения подчиненных и создаются автоматы, Живущие в страхе, что их выш­вырнут. Эго начинают дубасить и месить с удвоен­ной энергией, страх усиливается... У „совершенных» по определению нет эго, поэтому они могут свобод­но учить других, а сами делают все, что хотят. Никто не может стать таким же совершенным, как лиде­ры, — процесс этого не позволяет».

Он дал точное определение: это была закрытая система. Когда мы сталкивались с трудными вопро­сами, ведьмы отвечали: «Вы не готовы к ответу, но когда-нибудь — возможно».

Я продолжаю разделять веру Карлоса в то, что этот мир волшебный, что есть вещи, которые мы никогда не сможем постичь своим умом, — вещи ужасные и великолепные.

Я верю в возвышенную любовь и созидание, и, как Карлос, знаю, что наши мечты бесконечны, а стремление человека к совершенству не прервется с последним вздохом.

Но как примирить эти убеждения с мучитель­ной правдой, которую я узнала? За эти годы я ви-дела много людей, простивших Карлоса за блеск его гения. Они были обычными мужчинами, кото­рых не соблазняли и не отвергали, или обычными женщинами, — с ними он никогда не спал. Я не верю, что Карлос был мошенником, который бес­сердечно добивался только денег и женщин. Думаю, он до последнего мгновения верил в свою мечту, боролся, чтобы она сбылгсъ. Уверена, что он совер­шал ужасные ошибки из-за своей самовлюбленно­сти, слабой самокритичности и болезни, и поэтому в последний десять лет жизни создал ужасный культ. Это совсем не игра в черное и белое, потому что Карлос был не увертливым мелким торгашом, а философом, введенным в заблуждение и развра­щенным властью. Он сломал и одновременно ис­правил множество судеб. Я не могу по достоинству не оценить его дары, особенно деликатный совет, побудивший меня выражать любовь к матери, — по­дарок, который освятил тогда столь дорогие мне взаимоотношения.