Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

отвечала женщине, которая хотела знать, как присо­единиться к группе:

— Кто же захочет быть с нами добровольно? Я бы не пожелала этого и собаке! Нас выбрали.

В нашей повседневной жестокой действитель­ности не было ни одного мгновения передышки. (Такая правда была слишком страшна, чтобы поме­стить ее в мою книгу. И редактор заставил меня исключить реальные факты). Женщина, задавшая этот вопрос была смущена, как и я. Такие особенные, такие очаровательные, избранные — и такие ужас­ные? И когда в тот же вечер ведьмы сели в свой лимузин, помахав мне приветливо рукой на проща­ние, я решила, что Флоринда лгала.

Позже я узнала силу прерывистого подкрепле­ния: вкус Небес, потом изоляция — цикл, повторя­ющийся множество раз. Адреналин выплескивается через край. Каждый день — между жизнью и смер­тью, только так Карлос и его команда считали своей обязанностью вбивать это в нас, иногда слишком рьяно, иногда для нашей же пользы.

Жизнь, которой я живу, — это все, что у меня есть. И эта жизнь, что есть у меня, — ваша. Любовь, которая у меня есть к жизни,

которая у меня есть, —

Твоя, твоя, твоя. И тот сон, что будет у меня, И тот покой, что наступит, Ведь смерть — это только передышка. Несколько мирных лет средь зеленых лугов. Будет твоей, твоей, твоей.

Лео Маркс

«Сборник стихов для французского Сопротивления»

Я последовала мудрому совету Карлоса и «выло­жила все карты на стол». Я пережила самые несча­стные годы моей жизни. Потеряла семью, друзей и возлюбленных. Утратила веру в то, чем жила, мои мечты о будущем разбиты.

После смерти Карлоса у меня, также как и у многих членов внутреннего круга, начали появ­ляться серьезные симптомы клинической депрес­сии. Я просыпалась с криком. Плакала целый день, плакала вечером и засыпала в слезах. Я перестала есть и принимала транквилизаторы. Я попала в

автомобильную аварию, объедалась сладким. Устра­ивала «оргии стяжательства», скупая в магазинах все подряд. Я начала страдать агорафобией[49] и отказы­валась выходить из дома неделями. У меня текли ручьями слезы, когда я слышала стихи про любовь. Я прекратила ходить в кино вообще, потому что фильмы напоминали мне о счастливых мгновени­ях, проведенных с ведьмами. Я не принимала ника­ких приглашений, потому что не могла встроиться в этот «социальный порядок» безболезненно. Я перестала мыть волосы и носить чистую одежду. Счета накапливались пачками, потому что я не могла собраться, чтобы оплатить их. Я выбрасывала чеки. У меня началась ушная и бронхиальная ин­фекция и мигрень, от нервного потрясения много месяцев не было менструации.