Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Все это я рассказывала своим самым близким друзьям и некоторым слушателям воскресной шко­лы. После судебного разбирательства, которое его сын проиграл, на первых страницах газет появи­лись некрологи, а «Нью-Йорк тайме» поместила фо­тографию другого Карлоса Кастанеды, какого-то историка с тем же именем.

Мой отец умер в семьдесят четыре года от рака поджелудочной железы и осложнений из-за диабе­та. Его некролог появился в правом нижнем углу на первой полосе в «Лос-Анджелес тайме», как и у Карлоса. Это совпадение было ужасным. Мать, мой брат и его жена, не предполагая, что я все знаю, в слезах позвонили мне с соболезнованиями. Я была потрясена и не могла им ни о чем рассказать.

После публикации некролога в первый же день на сотрудников «Клеаргрин» обрушился шквал звон­ков Они отвечали на безумные вопросы, сообщая, что Карлос «превратился в пламя». Потом отключи­ли свои телефоны и сделали официальное заявле­ние для прессы, которое можно считать памятни­ком неясности и двусмысленности. Вскоре после этого парочка любителей порыться в грязном бе­лье, снимавшая Карлоса тайком, запросила инфор­мацию в морге Кавер-сити и выяснила, что на са­мом деле Карлос умер от рака как обыкновенный

человек и при этом страшно пожел.

Но вернемся в мою комнату Когда мы с Гарри переваривали отвратительные новости, позвонили в дверь. Одинаково потрясенные, мы договорились

созвониться снова.

В дверях стоял Гвидо, он проследовал за мной в спальню. Я рассказала ему о моем телефонном разговоре с Гарри:

—Теперь многое стало понятно. То, что делал Карлос, — ужасно. А ты знаешь про Ребекку? Она со своей матерью, с ней все в порядке.

Он смотрел в сторону, на пол, на свои руки, только не глядел на меня.

—Я в шоке от всего этого, — продолжала я. — Мне было непонятно, почему никто не поддержи­вал со мной отношения? Ты тоже прошел через это, помнишь, Гвидо?

Он продолжал молча смотреть в сторону, каза­лся очень испуганнным и не торопился выска­зывать свое мнение. Потом решительно зашагал по комнате, уставившись в пол, как будто хотеть сделал археологическое открытие. Внезапно Гвидо сел на кровать и притянул меня к себе. В каком-то оцепе­нении, словно тряпичная кукла, я положила голову ему на плечо. Гвидо пытался пошутить: мол, тот из нас, кто знал Карлоса дольше всего и у кого был самый высокий статус, будет «старейшиной».

—Это ты, Эллис! Ты выиграла приз!

В случайно оброненной фразе был явный намек на историю, которую рассказывал Карлос будто он овладел мной, когда я была пятнадцатилетней дев­ственницей, а потом вместе с Муни пытался удоче­рить. Гвидо продолжал верить Карлосу. Где был тот Гвидо, который кричал: «ХВАТИТ ЛЖИ! ХВАТИТ ИГР!»?