Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

может вмиг проглотить меня, — я ничто перед ней!»

Я полагаю, что здесь было в чем покопаться психо­логу Но почему же нагваль был так жесток к существу

без эго? На этот вопрос Карлос отвечал с какой-то

жадностью: «Да, да, конечно — именно так! Я нужен ей, чтобы контролировать себя. Она держит меня здесь, дает мне повод быть здесь! Если я уйду.- Кто знает, что с ней случится? Она провалится в ад! Я ви­жу такие личности насквозь».

Клод Александер, Голубой Скаут, была довольно привлекательной женщиной. У нее, как и у Муни, была красивая фигура, хотя Карлос говорил нам, что ему больше нравится долговязое мальчишеское тело «дочки», что было жестоко по отношению к Муни. У Клод было много талантов, в школе она была весь­ма дисциплинированной, имела способности к ди­зайну, стала хорошим компьютерным художником. У нее был дар комика, она изумительно танцевала. Однако, чем бы она стала заниматься в своей жиз­ни, когда придет день и ее спихнут? Я, как и все, с восхищением смотрела на нее во время исполнения тенсегрити: она была гибкой, с хорошим телосложе­нием.

Но она то взлетала, то падала. Иногда ее сценарии для театра были блестящими, иногда ужасно нелепы­ми — в одном из последних, по-детски гомофобном, она написала для себя роль пирата-гомосексуалиста, который умолял: «О! Хлещите меня сильнее!» Но никто не смел даже пикнуть, чтобы не быть обвинен­ным в «зависти» и «желании соревноваться со Скау­том». Это было просто невозможно, поскольку Клод необыкновенно «стремительна», — постоянно вко­лачивал в нас Карлос. Клод также создавала из бумаги конструкции в стиле Эшера. Когда я увидела ее ори­гами в первый раз, то поняла, что они выражают пятнадцать чувств, однако они не показались мне блестящей находкой. Карлос считал ее эгоизм «вос­хитительно невротическим». Когда она делала макет футболки «Клеаргрин» или заставки для видео по тен сегрити, ее работы можно было оценивать по разно­му: они производили впечатление или были просто грамотными. Но группа по молчаливому согласию

воспринимала их как работы гения — любой образ,

рожденный на ее планшете, отдавал «синей магией». Таким было очарование ее «нечеловеческой сущнос­ти из другого измерения». Занавес, отделяющий от

нас Страну Оз, был туго обернут вокруг нее, — она уютно устроилась в нем, как малыш в пеленках, — в одежде от Армани и бриллиантах. На одну из вече­ринок она приехала в ослепительном наряде от Шанель — невероятном платье из крылышек насеко­мых. «Вот это да, Муни, — засмеялась я, — она выгля­дит на миллион! Это платье, должно быть, стоит целое состояние! И не нужно говорить мне всякую чепуху про ее экономные расходы!» «Нет! — пылко защищалась Муни, — это все из комиссионных ма^ газинов. В этом вся магия!»