Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Кроме этого, существовал запрет на прикосно­вение, введенный Флориндой и Карлосом. Я уже упоминала внезапные перемены настроения Кар­лоса — от страстных объятий до ледяного холода. А Флоринде нравилось, если объятие было недо­лгим, она ненавидела, когда ее обнимали дольше чем секунду, и презирала тех, кто хотел чего-нибудь больше. Она не любила спать с кем-либо и призна­валась мне, что больше всего ей не нравились любовные игры до секса, во время которых прика­сались к ее соскам, — она называла все это «пога­ной привычкой американских мужиков». Самым невыносимым для нее было все, что напоминало долгое объятие или томительную нежность. Муни была полной ее противоположностью, она «любила нежиться с любовником часами и, засыпая в тесных объятиях, обнимать и ласкать друг друга». Карлос регулярно высмеивал «жалкие потребности людей, которые нуждались в прикосновениях». Мне понра­вилось, как однажды Клод возразила ему перед всем классом и привела всем известный пример с детены­шами обезьяны: разлученные со своими матерями, они успокаивались, приспосабливались, когда им давали замену матери в виде мягкой одежды, и выживали, но когда им давали обмотанную палку, они умирали. Контакт, настаивала она, был необхо­дим для выживания. И Карлос, всегда почтительный к «своей дочери», уступил и подчинился, переменив обсуждаемую тему.

Карлос часто напоминал мне, что я была уже «в зрелом возрасте». Но я устала исполнять его проти­воречивые распоряжения: в постели я должна была быть маленькой девочкой, на людях вести себя как настоящая леди и стоически переносить выговоры, как зрелая женщина. Он часто делал мне замечания: «Прекрати вести себя как девочка, ты слишком ста­ра для этого!» По этой же причине мне были зап­рещено носить шляпы. Я часто мерзла, возможно из-за того, что во мне течет кровь уроженки Кали­форнии. Зимой, когда шел дождь, я надевала берет. Карлос всегда срывал его с головы и швырял на землю: «Не играй при мне в маленькую девочку!» — вопил он. Но в постели я всегда была его «дочур­кой». Наблюдения, изложенные в «Записках гуру», в конце концов помогли мне понять, что значило быть «дочерью» Карлоса.

«Вознаграждение женщин за их сексуальность образует и укрепляет большое количество услов­ных связей. Традиционно женская сила связана с сексом. Поэтому у женщин, которых гуру выделяет как кандидаток на сожительство, образуется устой­чивая модель поведения, — в ней сексуальность, ощущение силы и самоуважение связываются вое­дино. Гypy, подобно отцу, находится в положении, наделяющем его огромной властью над учениками из-за веры, их потребностей и зависимости от него. Лишение доверия — одна из причин инцеста, — зак­лючается в том, что необходимое чувство самоува­жения, получаемое дочерью от отца, не связано специфическим образом с ее сексуальностью. Секс с гуру подобен кровосмешению, потому что гуру функционирует как некий духовный отец, от кото- рого зависит духовный рост. Секс с „родителем» стимулирует использование такого рода отноше­ний для приобретения силы. Это не то что нужно молодым женщинам (или мужчинам) для их разви­тия. Когда гуру их бросает, что в конце концов он всегда и делает, это заканчивается появлением чув­ства стыда и ощущением предательства, оставляю­щих весьма глубокие раны».