Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Вскоре прибыли две новые девочки, и на детской площадке произошла реорганизация. Скаут приняла и назвала их — Патси и Нэнси. Була и Зуна должны были делить Скаута с новыми соперницами. Карлос

и Клод решили, что Муни должна стать «матерью» всем девочкам, играть роль, которую она презирала. С отвращением она показала мне Блаки, плюшевого

медведя, одетого в жакет, связанный одной из женщин, и целый зоопарк игрушечных зверюшек, с которым Муни, как ожидалось, будет обращаться как с живы­ми существами. Куклы говорили как младенцы, пили чай, носили свитера и ботиночки и даже имели свои собственные игрушки.

Покидая свой дом в Беркли, я рассталась с изящ­ным сервизом муранского стекла, купленным в Ита­лии, так как магам запрещалось собирать коллек­ции (Клод не считалась). У Карлоса была своя кол­лекция тростей (возможно, принадлежащих дону Хуану) и ножей. Я подарила Клод сервиз, палочки для перемешивания напитков и другие венецианс­кие штучки, чтобы на первых порах заслужить ее покровительство. Но однажды я увидела, как Патси принесла в класс разнаряженную игрушку в короне, накидке и с волшебной палочкой из муранского стекла. «Какая симпатичная куколка!» — воскликну­ла я, восхищаясь изобретательностью, с которой использовался стеклянный прибор. У Патси случи­лась истерика. «Это не КУКЛА!!!» — заорала она с обидой в голосе и затопала ногами.

Девочки (которым было под тридцать-сорок) держали зверюшек в ежовых рукавицах, такая жесто­кость, как я позже узнала, была вполне обыденным явлением в сообществах, подобных нашему. Но Муни сохранила частичку здравого смысла. Когда у моей матери случился удар, Муни вполне разумно рекомендовала принести ей мягкую игрушку, боль­шую, симпатичную, умиротворяющую, — чтобы держать рядом с собой и обнимать. Матери игрушка понравилась, и я была благодарна Муни: она напом­нила мне о том, что матери необходимо было кого-то обнимать, чувствовать кого-то рядом.

Все женщины Карлоса (кроме меня) разорвали свои семейные связи, отношения с друзьями и сво- им прошлым. В некоторых случаях они отказались

от своей страны и культуры, и им, конечно, запре­щалось заниматься сексом с кем-либо, за исключе­нием Карлоса. А у него часто менялось настроение:

иногда ему хотелось часами обниматься и лениво дремать весь день напролет, иногда он касался тела только во время секса. Всяческое проявление люб­ви и симпатии подавлялось, пока мы оставались в группе, и куклы компенсировали потребности жен­щин, как это обычно бывает у маленьких детей. У всех нас был свой собственный способ не сойти с ума. Да, они застряли в семилетнем возрасте, а мы с Гвидо? Держась украдкой за руки в кинотеатрах, мы вели себя как школьники, насколько я помню школу.