|
Почти двое суток я заставлял свой мозг заниматься исключительно повседневными делами, связанными с раскопками в Кара-тепе. Это не так трудно, как может показаться: все дело в том, чтобы вжиться в свою роль, подобно актеру, действующему по системе Станиславского: разделять восторги Белла по поводу раскопок и так далее. Я разъезжал по Лондону, встречался с приятелями, даже дал заманить себя на «маленький прием», где со мной носились как со знаменитостью. (Прием оказался невероятно парадным и многолюдным: как только я дал обещание приехать, хозяйка обзвонила не меньше сотни гостей.) Я нарочно позволял своему сознанию функционировать, как раньше, — то есть скверно. Я позволил себе слишком возбудиться, потом впасть в депрессию. В самолете на обратном пути я позволил себе поразмышлять о том, не было ли это пустой тратой времени, и решил, что больше никогда не соглашусь выступать в роли светского льва. Когда вертолет «АИУ» приземлился в Диярба-кыре, у меня было ощущение, что небо вновь чисто, но на всякий случай я продолжал обуздывать свои мысли еще на протяжении сорока восьми часов. Райх, к счастью, опять был на раскопках, так что у меня не было искушения ослабить бдительность. Но как только он вернулся, я рассказал ему обо всем. Я сказал, что после того, как шкафы с бумагами были сданы на хранение, интерес паразитов ко мне, как мне кажется, свелся к нулю. Однако оба мы решили по-прежнему держаться настороже и избегать чрезмерной самоуверенности. Теперь у меня появилась новая теория, касающаяся паразитов. Очевидно, они не в состоянии постоянно следить за каждым человеком. Но почему в таком случае люди не могут выйти из-под их влияния тогда, когда паразитов поблизости нет, как это удалось нам? Этот вопрос мучил нас целый день. Ответ на него нашел Райх. Он разговаривал с женой Эверетта Ребке, президента компании «АИУ'*; ее муж только что улетел на неделю на Луну отдохнуть и подлечиться. Она сказала, что его нервы в очень плохом состоянии. «Но почему? — спросил Райх. — Ведь дела компании идут прекрасно». «Да, конечно, — ответила она. — Но когда человек стоит во главе такой большой компании, его постоянно одолевают заботы, он просто не может остановиться». Так вот в чем дело! Как это просто и самоочевидно, если только об этом задуматься! Психологи много лет твердят нам, что человек — всего-навсего машина. Лорд Лестер уподоблял человека старинным часам с заводной пружиной. Одна-един-ственная душевная травма, перенесенная в детстве, может стать причиной невроза, который продлится всю жизнь, а одна или две счастливых минуты, выпавшие на долю ребенка, могут сделать его на всю жизнь оптимистом. Тело способно за неделю уничтожить микробов, вызывающих физическую болезнь, но сознание сохраняет семена душевного нездоровья или страха до самой смерти. Почему? Потому что, когда дело касается жизненных сил, сознание склонно к косности; оно живет привычками, и расстаться с этими привычками, особенно вредными, ему невероятно трудно. — 54 —
|