Паразиты сознания

Я сказал, что теперь нам, по-моему, надо как следует выспаться, и объяснил, что, согласно моим представлениям, паразитам труднее контролировать бодрствующее, активное сознание. Договорившись не выключать на ночь соединявшую нас виде­олинию на случай, если кому-нибудь понадобится помощь, мы расстались. Хотя еще не было десяти, я без всяких колебаний принял изрядную дозу снот­ворного и улегся в постель. Как только моя голова коснулась подушки, я заставил себя воздержаться от всяких размышлений перед сном и мгновенно ус­нул. Я чувствовал, что мысли мои спокойны и урав­новешенны, так что удержать их в подчинении не составило для меня большого труда.

На следующее утро, в девять часов, Райх раз­будил меня и. судя по всему, испытал большое облег­чение, убедившись, что со мной все в порядке. Через десять минут он уже был у меня, и мы сели завтракать.

Только теперь, когда мы сидели в залитой солн­цем комнате, попивая ледяной апельсиновый сок, нам впервые пришли в голову кое-какие полезные мысли по поводу паразитов сознания. Мы чувство­вали себя свежими и бодрыми и записывали все свои разговоры на пленку. Прежде всего мы принялись рассуждать, насколько возможно сохранить в тайне от них то, что мы узнали. Мы пришли к выводу, что это нам неизвестно. Впрочем, Вейсман прожил в та­кой ситуации целых шесть месяцев — это могло оз­начать, что непосредственная опасность нам пока не грозит. Больше того, они точно знали, что Вейсман догадался об их существовании, и активно противо­действовали его попыткам о них думать. Другими словами, он с самого начала был обречен. Я же, ког­да накануне читал «Размышления на исторические темы», не ощутил никаких признаков постороннего присутствия в моем сознании, а после того, как пре­одолел первое ощущение тревоги и страха, чувство­вал себя необыкновенно здоровым — и физически, и духовно. Поэтому я был готов принять вызов. (Ба­бушка как-то рассказывала мне, что в первые дни последней мировой войны все почему-то выглядели особенно веселыми и жизнерадостными — теперь я это прекрасно понимал.)

Итак, «они», возможно, пока еще не осознали, что тайна Вейсмана раскрыта. Удивляться этому не следовало. Мы не знали их численности — если только к ним вообще применимо понятие чис­ленности, — но вряд ли они в состоянии следить за каждым из пяти миллиардов человек, живущих на Земле, так что опасность, вероятно, не столь уж велика. «Предположим, — сказал Райх, — что тео­рия Юнга верна и что человечество имеет единое общее сознание. Предположим также, что паразиты населяют саме большие глубины этого океана и ста­раются не показываться близко к его поверхности, боясь разоблачения. В этом случае они могут на про­тяжении многих лет так и не узнать, что именно нам известно, если только мы не выдадим себя, как Вейсман, и не заставим их насторожиться».