|
Можно ожидать, что в этой ситуации возникшая мысль была бы тесно связана с исходным пережитым стрессом. Но это не тот случай. Значение и содержание мысли определяет состояние мозга в данный момент. Все, что остается от ушедшего стресса - это временное усиление ментальной деятельности: но сам по себе он не определяет мысль, которая будет генерироваться. Он может, впрочем, определять тип мысли, которая возникла. Стресс, вызванный неким сильным зрительным переживанием, может оставить некоторый неизгладимый след в периферийных областях нервной системы. После ухода стресса будет наблюдаться некоторое увеличение активности в этих областях, что дает обострение зрительного ощущения. Но общее состояние мозга значительно изменится за период между началом и выходом из стресса. Таким образом, настоящее содержание, смысл и детали ощущений в данный момент, будет почти несомненно иметь некоторое отношение к изначально пережитому стрессу. Возможно, что подобные процессы происходят в наших сновидениях, освобождая от груза где-то в организме. Махариши полагает, что если ТМ обеспечивает более глубокую форму отдыха, чем обычный сон, то может избавить от глубоко укоренившихся стрессов. Однако ТМ не следует рассматривать как простую замену сна. Хотя многие люди полагают, что в результате занятий ТМ, они перестают нуждаться во сне настолько в той степени, как до занятий. Но не в этом главная задача ТМ. Дать организму дополнительный отдых за счет сна было бы неэффективно. Действительная значимость ТМ в ее возможности восстановить баланс между отдыхом и активностью и таким образом обогатить все аспекты жизни. Люди часто желают знать, нужно ли полное устранение стресса. Юна Кролл, например, оценивая ТМ, полагает, что полностью отдохнувший человек был бы не способен успешно сдать экзамены, дать интервью или выступить. Она утверждает: "Только имея поддержку аудитории, выступающий говорит живо". Ей трудно устоять между двумя разными значениями слова "стресс". Физик говорит о стрессе, как о давлении, которое воздействует на человека, в то время как биолог рассматривает его как физиологическую реакцию на этот прессинг. Юна Кролл считает, что мы нуждаемся в некотором давлении, чтобы проявилось все лучшее в нас, и с этим я бы безусловно согласился. Если аудитория не требовательна, или экзамен не имеет последствий, или интервью не имеет важности, то нет побудительных причин выполнять задачу с полной отдачей. Но это не следует путать со стрессом в смысле физиологического вреда, который является препятствием к эффективной мысли и действию. Из моего собственного опыта это так лишь тогда, когда человек спокоен и может мыслить ясно, глубоко вникая в знания и опыт, и представляет её в последовательной и доступной пониманию манере. — 47 —
|