|
Указанные выше трансформации, судя по результатам опроса испытуемых, не осознаются. Вместе с тем направленность на обработку текста, стремление применить те или иные способы запоминания являются осознаваемой и управляемой тенденцией. (76,7% испытуемых целенаправленно повторяли текст, т.е. сознательно контролировали процессы циркуляции информации.) Двое испытуемых отметили стремление к произвольному ассоциированию рассказа. Все испытуемые применяли опорные пункты: имена, непонятные связки, фамилию «Маяковский». Все участники эксперимента активно структурировали текст, пытаясь установить связи между частями отрывка. Двое испытуемых использовали мнемический план как совокупность опорных пунктов в целях наиболее полного и последовательного воспроизведения. 63,3 % испытуемых схематизировали текст, значительно упрощая оригинал, 50 % — перекодировали, опираясь на фонетические особенности слов, 80 % — представляли материал в образной форме. Треть испытуемых активно привносили в оригинал что-либо от себя. Ответы испытуемых на вопросы показывают наличие сознательного контроля и процесса запоминания, и процесса воспроизведения. Можно ли сложившуюся ситуацию обозначить как проявление субъектных тенденций или как проявление субъективно-личностных? Субъектные тенденции характеризуются стереоти-пизированным характером мнемических процессов, которые детерминируются субъектными особенностями. В данной ситуации трудно отдифференцировать стандартное и нестандартное для данной личности мнемическое поведение. Судя по результатам непосредственного и отсроченного воспроизведения, а также по результатам опроса, данная ситуация демонстрирует тесное переплетение субъектных и субъективно-личностных тенденций, с более заметной долей первых. Осознание, безусловно, присутствовало, но это было осознание необходимости регуляции процессов запоминания и воспроизведения. Данная экспериментальная процедура не позволяет исследовать специфику субъектных и субъективно-личностных закономерностей, ибо не предполагала дополнительных исследований мнемических способностей участников эксперимента. Однако в двух случаях есть основания говорить о доминирующей роли системного взаимодействия операциональной и интен-ционной сторон регулирующих механизмов. Испытуемый К. (21 год) уже при первом воспроизведении кардинально изменил текст в рассказ про пьяную оргию в первый день войны: «Первый день войны, вакханалия. С крыш летели бронзовые бурцевалы, вздыбившие свои копыта над северной столицей, падали, выбивая копытами камень из мостовой... Пьяный воздух. Война! Война гнева, Вольных просторов, Бодрости и Веселья». В качестве точки отсчета испытуемый избрал момент падения с крыши бронзовых коней. Этот процесс испытуемый не осмысливал, а «ощутил как падение в замедленной киносъемке». Опрос показал, что испытуемый сразу же переформулировал цель запомнить и воспроизвести в другую: рассказать о катастрофе, крушении. О характере внешней регуляции можно судить только по результатам опроса, которые содержат некоторую информацию о мотивах самоутверждения в глазах экспериментатора, которые детерминировали вышеуказанную произвольную активность. В данном случае показателем субъективно-личностных тенденций является переформулированная цель. — 272 —
|