|
Существует большое количество доказательств влияния уровня мотивации на память, полученных в традициях классической экспериментальной психологии (Харровер, 1932; Розенцвейг, 1943; Хайер, О'Келли, 1949; Гликсман, 1949), указывающих, в частности, на то, что прерванные задачи будут лучше сохраняться в памяти, чем задачи завершенные (Зейгарник, 1927; Овсянкина, 1928; Пахори, 1935; Марроу, 1938) [237]. Кроме того, было показано, что в случае, когда содержание текста вступает в противоречие с установками испытуемого, запоминание происходит медленнее, а текст забывается гораздо быстрее (Левин, Мэрфи, 1943; Уотсон, Хартман, 1939; Эдварде, 1941) [237]. Первое предположение о влиянии аффективных реакций на память было сделано в XIX в. (Колграф, 1898). Исследования Мельтцера (1930), Кох (1930), Джерсилда (1931), Стагнера (1931), О'Келли и Стэкла (1940) свидетельствуют о том, что события, оцениваемые испытуемыми как приятные, лучше сохраняются в памяти, чем события неприятные, а последние сохраняются лучше, чем события нейтральные [237]. Данная методическая линия, рассматривающая память как след, закономерно привела к исследованию роли организации материала субъектом различными способами: • путем ритмической группировки (Мюллер, 1894, 1900, 1911, 1913, 1917); • с помощью упорядочения заучиваемого материала (Торндайк, 1931, 1932; Бине, 1894; Фернальд, 1912; Мюллер, 1917; Огден, 1926); • посредством семантической группировки (Боусфилд, Серже-вик, 1944; Боусфилд, Коэн, 1955). В ряде исследований зрительного восприятия при выполнении мнемической задачи были получены факты, описывающие феномен реорганизации стимула под влиянием мыслительной схемы, обусловленной ассоциированием данного стимула с какой-либо определенной фигурой. Этот феномен получил название «нормализации» (Вульф, 1922), «сведения к привычной форме» (Барт-летт, 1932 [280]), «ассимиляции объекта» (Гибсон, 1929 [237]). Однако наряду с обобщением, ассимиляцией стимула привычному объекту возможна также и аналитическая установка в отношении данного стимула. Многие авторы (Кульман, 1906; Гибсон, 1929), анализируя интроспективные отчеты испытуемых, обнаружили, что при таком способе восприятия в памяти часто сохраняется не столько сама фигура, сколько осуществленный анализ ее. В этом случае адекватность анализа особенностям фигуры и степень точности припоминания этого анализа будут основными факторами, определяющими точность воспроизведения. Анализ особенностей запоминания и сохранения в памяти зрительных фигур позволяет установить причинно-следственную зависимость между перцептивной деятельностью субъекта и нарушениями памяти. Однако мнемические нарушения могут иметь и другой источник: весьма вероятно, по мнению Ц.Флореса (1964), что навыки, интересы, черты личности субъекта могут являться источником нарушения памяти. Эти факторы могут оказывать деформирующее влияние либо уже в процессе перцептивной деятельности, либо a posteriori в момент актуализации мнемической деятельности [237]. — 25 —
|