Клиническая психотерапия

Виктору Викторовичу Макарову приходится сегодня напоминать нам, что существует отечественная клиническая психиатрически-психотерапевтическая школа, что «необходимо понимание со стороны руководства отечественной психиатрией необходимости развития отечественной клинической психотерапии» (Макаров В.В., 2001, с. 149).

Да, клиническая материалистическая, естественно-научная психотерапия идет не от Духа, не от какой-либо психологической ориентации, сотканной из духа, не от модели, а от самой Природы. От подробного чувствования природы того, кому помогаем, с одновременным материалистическим осмыслением того, что чувствуем. Клинической психотерапии, основанной на клиническом мироощущении, по-моему, не научишься, если не предрасположен к ней своей природой. Зигмунд Фрейд и Виктор Франкл были психиатры-психотерапевты, но не клиницисты в психотерапии — в отличие от психиатров-психотерапевтов Эрнста Кречмера и Семена Консторума. Вто же время среди психотерапевтов, что учатся у нас на кафедре* или в Лиге, не так редко встречаются психологи, педагоги, философы, весьма предрасположенные к клиническому мироощущению, к клинической психотерапии. Многие из них жалеют, что не имеют врачебного диплома. Психотерапевт с прирожденным материалистическим мироощущением (как не раз уже отмечал) чувствует свое тело источником своего духа, при всем том, что дух его содержательно напоен жизнью в человеческом обществе, в культуре. Это соотношение между духом и телом чувствует он и в других людях. Впрочем, клиницисты нередко понимают, что другие, тоже душевноздоровые, люди могут чувствовать свое тело, напротив, приемником для изначального духа. Обусловленное прирожденным чувством-переживанием первичности материи живое материалистическое мироощущение есть основа гиппократовского клиницизма и

имеет такое же право на существование, как и идеалистическое мироощущение, ставшее основой психологической науки. Таким образом, клиническая психотерапия, конечно же, не есть ветеринарная психотерапия, но имеет с ней общие природные корни и, в частности, земное тепло к тому, кому помогаем.

Клиницизм слышит людей, природу, культуру, порою в одухотворенных тонкостях, но он не слышит изначально-сти Духа ни в живом человеке, ни в символе, ни в сновид-ности; он не способен внимать этой изначальное™. Свободный от чувства изначального Духа, он не свободен от чувства Природы, чувствуя себя ее частицей, развивающейся, движущейся вместе со всей Природой по стихийным природным дорогам-закономерностям. Клиницист обычно сердечно, по-земному, любит пациентов и Природу. Бога любить не может, а к природе тянется, как к изначально-земному. К весенним, ярко-желтым одуванчикам, бабочкам-шоколадницам, синицам. Тянется по-земному к Природе и в тех людях, собаках, кошках, что ему по душе. В творческом общении с Природой клиницист просветленно чувствует себя более самим собою, хотя и понимает с грустью, что из всей Природы только близким ему людям, некоторым его пациентам и еще, может быть, каким-то домашним животным нужна его забота-любовь. Как естественник, клиницист помогает природе в своих пациентах совершеннее защищаться от вредоносных воздействий (внутренних, даже генетических, и внешних), по-гиппократовски полагая Природу главным (хотя и стихийным) врачом, а себя ее вдумчивым помощником. Не случайно, думается, основоположнику западно-европейской клинической психотерапии Эрнсту Кречмеру так близок был Гете.