|
После курса эмоционально-стрессовой гипнотерапии по Рожнову следует попытаться сделаться психотерапевтическим проводником такого пациента по жизни: посоветовать подружиться с трезвыми, интересными ему людьми, чтоб дорожил этой компанией, зная, что лишится ее в случае выпивки, жестоко ругаться с ним за каждую кружку пива и даже просто встречу с бывшими собутыльниками, временами давать амбулаторно антабус и гипнотически подкреплять тошнотно-рвотную реакцию, которая весьма быстро тут гаснет. От «ежовых рукавиц» врача такой пациент не бежит лишь в тех случаях, когда сам врач есть неистощимый, постоянный его собеседник, например в вопросах искусства, понимающий ценитель, критик его творчества и т. п. В тех случаях, когда больной погружается в гипнотический сомнамбулизм (тут это не редко), достаточно бывает иногда раз в неделю в сомнамбулическом сне внушать ему, что измучается рвотой, если попробует выпить, и он обнаруживает вдруг, соблазнившись рюмкой, что возникает у него бурная рвота, «выворачивает всего наизнанку»; он портит компании вечер, ошеломлен «силой гипноза» в этом случае особенно, в связи с постгипнотической амнезией. Бежит теперь от компаний с бутылками, бывает, пытается убежать и от врача, догадавшись, что только таким образом возможно «рассосать» рвотный механизм. Случай 4. Больной И., 24-х лет, 1944 г. рождения, техник. Отец — строгий, волевой человек, выпивает (несколько рюмок вина) только в праздник. Мать — с инфантильными чертами (восторженная, подвижная, говорливая, суетливая, маленького роста). Душевнобольных и пьяниц в роду не помнят. Когда родился И., матери и отцу было по 35 лет. Ребенок родился лишь через 8 лет супружеской жизни «по причине инфантильной матки», как объяснили врачи. Весил при рождении 2600. Вскармливался грудью до года. Развивался, со слов родителей, гораздо скорее, чем дети их родных и знакомых. В 10 месяцев уже хорошо ходил, а в 11 «говорил так красноречиво, что все удивлялись». «Все падали со смеху, когда показывал, как сердится и ругается бабушка». Врачи поликлиники удивлялись: «Послушайте, как смешно и чудесно говорит этот малыш!» С тех пор, как начал ходить, ни секунды не сидел на месте, играл игрушками, смотрел в книжках картинки, просил ему читать. В 6 лет стал проситься в школу, заставил маму отвести его туда, поразил учительницу и директора, смешно рассказав им картинки, которые висели на стенах, стал читать наизусть стихи, умолял: «Я вас прошу, примите меня на год раньше, я не буду вертеться за партой». Был принят в школу условно, в виде исключения, как одаренный мальчик. Первые 4 класса был круглый отличник, потом стали появляться четверки. Увлекался в школе литературой, историей, отличался прекрасной памятью. В 9 лет рассказывал во дворе ребятам сказки собственного сочинения, с удовольствием слушал музыку, любил рисовать, что-нибудь изобретать, но перескакивал часто с одного дела на другое. В 11 лет увлекся радиотехникой, поступил в радиотехнический кружок, через месяц остыл к радиотехнике, увлекся легкой атлетикой, но скоро, растянув сухожилие, бросил и атлетику, пошел в кружок гитары, но и его вскоре бросил, не научившись играть. Пошел в драмкружок, где занимается (с перерывами) до сих пор и часто говорит матери, что не может быть без драмкружка. Мягкий, послушный, слабовольный, внушаемый, добрый, ласковый, справедливый, нехитрый, нежный, душевный, милый, доверчивый, в то же время невозможно упрям. Легко раздражался, легко успокаивался. Много лгал. В 9—10 лет в отсутствие родителей приглашал домой приятелей, открывал холодильник и говорил: «Ребята, ешьте!» Когда мать спрашивала потом, куда пропала еда, пожимал плечами. Но спрашивала строже, он сознавался, просил не говорить папе. В 14 лет увлеченно выступал на сцене со стихами и в пьесах, влюблялся уже (иногда по несколько раз в месяц), написал девочкам много стихов. В 15 лет стал «восставать» против родителей, «раздражали их старые взгляды», «маме вечно нужно было знать, с кем он идет и куда». Раздражали родительские советы — как где себя вести. Однако отца побаивался и, «восстав», быстро сдавался. Отец требовал, чтобы сын даже в 20 лет приходил домой не позже 8, и сын не опаздывал, хотя прибегал часто запыхавшись. Родители «дрожали над единственным, долгожданным сыном». Так, за 8 лет школы он ни разу не был в пионерском лагере, хотя просился туда. За провинности — 368 —
|