Клиническая психотерапия

В кабинете врача лжив, приторно хвастлив, услужливо бросается поднимать упавший карандаш, вертляв, весь в льстивых ужимках, алкоголиком себя не считает, он пьет, как все, «как вы доктор, не больше», он пришел сюда, чтоб помирили его с женой, которую «страшно любит», несмотря на ее «неряшливость», «неблагодарность». Часто повторяет: «Не смею вас задерживать». Всякий раз справляется: «Как ваше здоровьичко?» Труслив, покладист, соглашается легко, что, действительно «с водочкой не все благополучно», «если немножечко в рот попало, еще хоца, вот от этого явления хотелось бы избавиться прочно».

Знаков органического поражения мозга неврологически не отмечается.

Лептосомного телосложения. Диагноз терапевта: язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки с 1965 г., ремиссия.

Четвертая группа больных алкоголизмом — ювенильные* (инфантильные**) алкоголики. Здесь развивается алкоголизм на почве «неустойчивой психопатии» по Ган-нушкину (неустойчивый вариант «аномалии развития нервной системы по типу дисгармонического инфантилизма» по Сухаревой, 1959, с. 212), а также у здоровых неустойчивых ювенильных (инфантильных) субъектов, где личностный склад не усилен до патологии, до неустойчивой психопатии. В любом случае, еще до алкоголизма отчетливо выступает ювенильный (инфантильный) склад, т. е. душевный рисунок, напоминающий юношеский (детский): 1) легкомыслием и легкочувствием (неустойчивость эмоций, интересов, легкая возбудимость и «отходчивость» и т. д.); 2) преобладанием первой (образной) сигнальной системы (детски-юношеская наклонность к воображению, фантазированию, вранью с искренней верой в это вранье, высокая впечатлительность и сентиментальность); 3) стремлением находиться в центре внимания, представить себя в лучших красках; 4) негативистическим (юношески-романтическим) протестом против старших, начальников, стремлением упрямо думать и поступать вопреки их советам. Однако на первый план среди прочих ювенильно-инфантильных свойств у этих субъектов (и до болезни) выступает неустойчивость эмоций, мыслей, сочетающаяся с душевностью, нежностью, добротой***. Они с детства стремятся к духовным занятиям, особенно к живописи, поэзии и театральному искусству. Доверчивые, искренние (несмотря на частое вранье), слабовольные, внушаемые, упрямые, неглубокие, раздражительные, обидчивые, но незлопамятные, они довольно быстро развиваются в детстве в том смысле, что рано смешат словотворчеством, удивляют яркими фантазиями, богатой памятью. В школе нередко бывают отличниками, особенно легко даются гуманитарные предметы. Юность их цветет буйными романтическими цветами, но, паспортно перевалив за юность, остаются они до конца жизни «вечными юношами». Яркие, но несерьезные, без зрелой волевой мужественности с самокритическим обдумыванием своих поступков, с грубоватостью среди нежности и благородства, они теряются в сложных ситуациях практической жизни. От детства, юности остаются у них в зрелые годы живость, свежая память, красочная образность, наивность. Встречаются среди них творцы истинного образного, детски-свежего поэтического искусства. Их искренние, нежные стихи — о природе, о животных, о любви. В них много неглубокой печали и восторгов. Многие неталантливые субъекты подобного склада просто «шатаются» по жизни, быстро остывая к делу, за которое горячо берутся. Заставить же их заниматься тем, от чего они не в восторге, трудно: «так портится тогда настроение — хоть вешайся». Подобно детям, не способны они глубоко и длительно переживать даже большое горе, но часто заметен на них легкий налет грусти от неудовлетворенности жизнью. Людей таких легко к себе расположить вниманием к ним, похвалой (за это все простят), но верными, долгими друзьями делаются они редко. Часто (еще до болезни) красочно обманывают, рассказывают небылицы, чтобы произвести впечатление. Один мой пациент, отслужив в армии, много раз вдохновенно рассказывал родственникам и знакомым, как во время службы поймал шпиона, был ранен шпионом в ногу, лежал в госпитале, получил медаль, которую потерял «в снегах». Как-то приехал к нему в гости армейский его товарищ, и выяснилось, что «шпиона не было». Это те павловские первосигнальные, впечатлительные «художественные натуры», которые «захватывают действительность целиком, сплошь, сполна, живую действительность, без всякого дробления, без всякого разъединения» и предрасположены более «мыслителей» к художественному творчеству и истерическим реакциям (Павлов И.П., 1949, с. 155). Общительные, как дети, они заговаривают с первым встречным, готовы идти с ним куда угодно, плохо разбираются в людях. Чувства управляют их мыслями. Потому такой человек сегодня искренне способен рассказать, как прекрасен такой-то человек, а завтра — как он ужасен. Они вообще способны искренне убедить себя в чем угодно. А.Х. Мниховский, киевский врач, еще в прошлом веке называл подобных людей с «затянувшейся эпохой брожения», печалью, «происходящей от неудовлетворенности», «хаосом в душе», нерассудительных, неосторожных, несдержанных, самонадеянных — «вечными юношами» (Мниховский, 1886, с. 130). «Он слеплен из воска, но стремится казаться твердым, как сталь, — замечает про такого человека грузинский психолог В.Г. Нора-кидзе (1966, с. 123). — В результате общения с ним создается убеждение, что на этого человека нельзя положиться в критические моменты жизни». Чаще подобные субъекты грацильного, астенического или лептосомного телосложения. Телодвижения их нередко пластичны, по-кошачьи изящны.