|
3.18.26. о существе аутистического характерологического радикала (1995) 87) В отличие от разнообразных идеалистически-одухотворенных методов психологической, психодинамической терапии творчествам, экзистенциально-гуманистической терапии личностным ростом, самоактуализацией (Э. Фромм, А. Мас-лоу, Я. Морено, К. Роджерс, Р. Ассаджиоли, Ф. Перлз, В. Франкл, Г. Аммон, Э. Францке, И. Цверлинг, В. Креч-мер, Г. Гибсон, Э. Биньек) Терапия творческим самовыражением применяется клинически-дифференцированно и лечебно обучает самих пациентов элементам клиники, характерологическим радикалам и даже некоторым психотерапевтическим тонкостям, дабы пациенты могли осознанно опереться на свои природные творческие силы-особенно- сти — психастенические, аутистические и т. д. Например, в наших уютно-камерных группах аутистические пациенты творчески общаются с произведениями искусства, изучая, как именно выражают себя, в том числе, аутистические художники. Для этого важно яснее представлять себе аутисти-ческое в сравнении с другими характерологическими радикалами. Как рассказываю пациентам о существе аутистического? Разрешаю себе толковать аутистическое гораздо уже и в несколько ином преломлении, нежели Эуген Блейлер (1927). Не просто как стремление спрятаться от внешнего мира во внутренний, например, с помощью галлюцинаций, бреда, нелогично-аффективного мышления, а как природную склонность (проступающую нередко лишь с годами) чувствовать движение своей души более или менее самостоятельным от тела, то есть независимым от тела своим происхождением. Чувствовать душу свою «самособойной» (аутистической) частицей изначального вечного Духа, правящего миром,чувствовать себя, больше или меньше, во власти Духа. Различными словами обозначается Дух: Бог, Истина, Гармония, Красота, Смысл, Творчество, Вечный Разум, Личность, Цель, Абсолютный Принцип, Нерушимое. Аутист, обычно чувствующий Дух как подлинную реальность, изображает эту реальность как что-то свободное от земного, телесного естества, — сновидными образами (Боттичелли, Вермер, Борисов-Мусатов, Шагал) или откровенными символами-иероглифами, сообщающими нечто из мира Вечного Духа (Кандинский, Модильяни, Петров-Водкин, Матисс). Это торжественно-символически-интеллектуальная божественная стройность музыкальных звучаний Баха, Бетховена или сновидное иероглифическое кружево Вивальди, Шопена, Чайковского, Рахманинова, но только не земная естественность-душевность Моцарта, Штрауса, Мусоргского, Бородина. Это могут быть научные цепи математических или психологических символов (теоретические науки). Во всяком случае, аутистическое творчество всегда как-то обнаруживает ощущение изначальное™ Духа. «Парадоксальное» переплетение обостренной чувствительности (сенситивности) с эмоциональной холод-новатостью в душе аутиста (психэстетическая пропорция Э. Кречмера) довольно понятно теперь. Аутист может быть сверхчувствителен, божественно-нежен к тому, в чем явственно является ему подлинная его реальность — Дух (наполненные Красотой крыло бабочки, конструкция самолета, архитектурный готический ансамбль, математическая формула, «иероглифическая» собака-такса, иконописное лицо человека и т. п.), и холодноват (даже дисфорически сердит) к близкому родственнику, поскольку в его земных, несимволических формах менее (как аутисту видится) проглядывает Дух. Аутистический патологоанатом, случается, рассматривая в микроскоп препарат аденокарциномы матки, восклицает: «Какая красавица!» — не переживая при этом с земной тревогой за эту знакомую ему больную женщину, потому что Красота вечна, она и есть настоящее, а все остальное — преходящий сон. — 212 —
|