|
При тягостной депрессивной разлаженности, неопределенности пациенту, понятно, следует всячески пытаться целебно «собрать»,, высветить, подчеркнуть свое «Я». Иногда помогает сделать это чтение про себя или вслух в тишине — своего собственного творческого текста, в котором и сосредоточено свое «Я» (черновик письма кому-то, рассказ, очерк и т. д.), рассматривание своих рисунков и творческих слайдов. Когда же трудно или даже неприятно бывает читать себя, может помочь слушание своего рассказа, очерка из уст товарища или такого рода магнитофонная запись. 3.18.29. К беседе о Природе (1997) 1Щ Мы вышли из Природы и связаны с Природой даже самым тонким, нежным движением своей души — в том смысле, что оно имеет под собой биологическую, телесную основу. Но как именно происходит этот волшебный переход душевного целительного движения в телесное целительное — это, видимо, такая же вечная тайна, как и вообще Тайна соединения, встречи тела с духом, Тайна происхождения Духа. Я не религиозный человек, по природе своей — материалист-клиницист и чувствую себя «песчинкой» саморазвивающейся Природы-стихии, источником собственного духа, не существующего без моего тела. Священник же, например, чувствует себя, свое тело как приемник всезнающего, провидящего Божественного духа, т. е. для него тело — сосуд, временное пристанище для духа, своеобразный «телевизор» (как говорят сейчас на Западе), который ловит Духовную программу. Человек, по природе своей склонный к религиозной вере, часто уже в детстве в прекрасных растениях и животных вокруг чувствует-видит Бога-творца. Так, священник и ученый Павел Флоренский еще ребенком чувствовал по временам, как «сокровенная сущность», Бог, с любовью, то нежно, то лукаво-весело, смотрит на него глаз в глаз из скромной фиалки, из зеленого лягушонка {ФлоренскийПавел, священник. Детям моим. Воспоминания прошлых дней (...). М.: Моск. Рабочий, 1992, с. 88). И доказать, кто тут прав, кто не прав (материалист или идеалист) — невозможно, так как убеждение каждого из нас выходит прежде всего из нашего особенного природного чувства-ощущения. Своими разными духовно-нравственными мироощущениями мы дополняем друг друга, и мир в целом видится Человечеством богаче, сложнее, полнее, точнее, добрее. 3.18.30. К особенностям переживания природы психастеником (1998) т Психастеник и в общении с природой пытается выбраться к спокойно-отчетливому себе самому из своей тревожной деперсонализационной «мороси». Ему видится в природе что-то ему созвучное, человеческое, нередко грустное, застенчивое. Как Клоду Моне в его «Стоге сена», или как у Чехова в «Степи»: «будто степь сознает, что она одинока, что богатство ее и вдохновение гибнут даром для мира, никем не воспетые и никому не нужные». Может быть, все учение психастенического Дарвина есть поиск этого своего, человеческого, в природе. — 214 —
|