Ответ на этот вопрос хотя и прост, но практика ему не всегда соответствует. Если в ответ на оскорби­тельную реплику в свой адрес некий человек почув­ствовал обиду, почувствовал некое унижение своего собственного достоинства, унижение своего «Я», то в зале заседания как личностный выпад или как просто нарушение закона, с которым Вы сталкивае­тесь в любом уголовном деле? Ведь Вы не возмущае­тесь и не негодуете, когда оказывается доказанным, что подсудимый действительно нарушил закон (со­вершил, допустим, кражу). Почему же следует воз­мущаться (себе в ущерб!), негодовать или просто пе­реживать, когда тот же подсудимый нарушает дру­гой закон — закон об уважении к суду? Не слишком ли дорого Вам будет стоить подобное переживание, подобное стрессовое состояние? И не только Вам, но и Вашим близким (а о них тоже следует думать. Вы им нужны), да и делу Вашему, и обществу в целом? Вопрос риторический, ибо и ответ очевиден.

Остается лишь сменить позицию: «Судья — тоже человек» на позицию: «Судья (в зале заседания) — только арбитр».

Ибо выгоднее, как оказывается, для самого судьи последнее, а не первое.

Лекция 6. «Презумпция виновности» в системе профессиональных установок судей

6.1. Судебная реформа, правовое сознание и обвинительный уклон

В ходе реформы судопроизводства в Российской Федерации проведены и продолжают проводиться из­менения в разных его областях: в организации судеб­ной системы (например, введение суда присяжных), в профессиональном статусе судей (институт миро­вых судей, пожизненное избрание), в процедуре вы­несения приговора («двухэтапного» формирования приговора — присяжными и судьей) и т. п. Эти и другие новации не могут не затрагивать систему про­фессиональных (ценностных) ориентации судей, или — на языке психологии — систему психологических установок. Изменение системы профессиональ­ных психологических установок судей (их позиций, взглядов, отношений, мнений, оценок) в ходе судеб­ной реформы предполагает приближение к идеалу — беспристрастному и объективному рассмотрению пел1, принятию решения (приговора, постановления) независимо не только от внешних, но и от внутрен­них воздействий — от собственных симпатий или ан­типатий. Но может ли судья уберечь себя, свое созна­ние от этого «внутреннего» влияния, и в частности от возникновения антипатии к подсудимому? К сожале­нию, практика свидетельствует, что не только следо­ватель, который составляет обвинительный акт, не только прокурор, обвиняющий подсудимого в совер­шении преступления, но и судьи не свободны от та­кого «внутреннего» влияния.