История нравов России. Восток или Запад?

В допетровской России XVII столетия низший слой насе­ления делился на четыре большие группы: холопы-рабы, принадлежавшие господам и не платившие податей; кресть­яне «владельческие», принадлежавшие служилым людям, боярам и монастырям; казенные и дворцовые крестьяне; воль­ные или лично свободные люди, не несшие никаких государ­ственных повинностей и промышлявшие скоморошеством, нищенством, сезонной работой на полях во время сельских работ, грабежом и разбоем.

Принятое в 1649 году «Уложение» царя Алексея Тишай­шего положило начало процессу так называемого «вторично­го закрепощения», когда в силу неопределенности взаимных прав и обязанностей землевладельцев и крестьян на практи­ке «личные права крестьянина не принимались в расчет; его личность исчезала в мелочной казуистике господских отно­шений» (249 т. III, 170). И хотя по «Уложению» помещик не имел права оторвать от земли свободного по закону кресть­янина (этим он отличался от холопа), на практике сложился обычай передавать крестьян от одного землевладельца к дру­гому. Этот обычай настолько сильно вошел в сознание лю­дей, что даже правительство забыло о личной свободе кресть­ян: в указе 7-го апреля 1690 года имеется следующая форму­лировка: «Всякий помещик и вотчинник в поместьях своих и в вотчинах крестьян поступаться и сдать, и променять их волен» (124, 370). Иными словами, поощрялась продажа крестьян; и неудивительно, что помещик XVII века распоря­жается живущими на его земле крестьянами, как рабами. Его приказчик волен сажать крестьян в тюрьму, в колодку, в железа, бить батогами, кнутом, может даже подвергать их пытке. Некоторые крупные феодалы доставляли подробные росписи, согласно которым приказчики должны наказывать провинившихся крестьян.

В дошедших до нас письмах и наказах боярина Морозова в его вотчины ярко просвечивают нравы тогдашних кресть­ян, искоренявшиеся грозным боярином. «Первая вина, - писал боярин Морозов, - спустить; смотря по тому, если небольшая вина, побранить словом и дать на поруки; а сво­рует в другорядь и таких бить батоги; а сворует в третие - и такого бить кнутом». В обоих случаях провинившегося отдавали на поруки кому-либо из провинившихся крестьян. «По ком порук не будет, а ведомо, что он вор, - пишет далее боярин, - таких сажать в тюрьму, покамест поруки крепкия будут, и писать о том мне в Москву». Приказчик мог вмешиваться во все мелочи домашнего обихода кресть­янина. Боярин приказывает ему крепко-накрепко следить, чтобы крестьяне «вина на продажу не курили и табаку не держали, и не курили, и не продавали, зернью и картами не играли, бабками не метали и на кабаках не пропивались» (124, 371). В письмах боярина Морозова речь идет и о поруках, что свидетельствует о значимости в жизни крестьянской общины, возникшей в глубокой древности и имеющей значе­ние соборного объединения крестьян. Именно община не­формально осуществляла строжайший социальный контроль, ибо все знали все друг о друге, проводила цензуру нравов, от которой невозможно было спрятаться: «Отдельная кресть­янская личность растворялась, поглощалась, сливалась с сельским миром, - пишет О.Платонов, - Праздники и по­хороны, именины и свадьбы справлялись у крестьян всем миром, с миром у крестьянина связывались все радости, го­рести, успехи, прибытки» (205, 53).