|
Постараюсь вкратце рассказать вам о себе. Мне 33 года. В детстве недолго жила с матерью в деревне. Когда мне было 3—4 года, я была очень больна «английской» болезнью. Знахарка уговорила моих родителей сделать следующее: глубокой январской ночью мой отец взял маленькую черную собачку, принес ведро воды, меня посадил в корыто, на голову положили решето, в него собачку и на собачку вылили ведро холодной воды. Я помню только отчаянное царапанье собачки на моей голове и невероятный визгливый лай. Я обезумела. По словам отца, я вскрикнула и упала замертво в корыте. В тяжелом состоянии отец отвез меня в Симферополь к проф. Н. Н. Каблукову. Три месяца я боролась со смертью и выжила. Но после этого я испытываю ужас перед собаками, а перед маленькими черными в особенности. Я избегаю улиц и домов, где есть собаки, хожу только днем и обхожу 5—6 кварталов, лишь бы не встретить собаку. Меня даже под угрозой смерти нельзя заставить войти в дом или двор, где есть собака. И не только одна, но и с кем-нибудь я не войду. Люди смеются над этим, но я прячусь от собак и скрываю от всех свой безумный страх перед ними. Жизнь сложилась так, что с 12 лет я оставила семью и живу самостоятельно. Обладая достаточной для того силой воли, много работала над собой, но ничего в этом отношении не добилась, и мне стоило колоссальных усилий промучиться 33 года. Вся моя жизнь (личного и общественного характера) потерпела полный жрах, так как я упорно отказываюсь от всякой общественной работы, если только она связана с хождением по городу или с поездкой в село. Встреча с собаками вызывает у меня безумное, почти обморочное состояние, в результате чего за последние годы iy меня не раз на короткие или долгие промежутки времени прекращалась речь. Я стала плохо видеть, у меня появляются сильные приступы раздражения, переходящие в буйное состояние. Все это я мучительно скрываю от других. Я очень любила свою работу, всю себя отдавая школе, детям и работе с их родителями. А теперь 2 года совершенно не молу и не хочу работать. Вот уже месяц, как я совсем бросила работу, и что будет дальше, не знаю. Я рассказала вам только немногое, но оно почти главное в моей неудачной жизни. Можете ли вы помочь мне? Можете ли, не разговаривая со мной, подчинить меня своей воле и заставить вычеркнуть из памяти этот ужасный эпизод! Из-за него у меня не было детства, не было молодости, не было жизни». Вне сомнения, в данном случае под влиянием перенесенной в раннем детстве тяжелой психической травмы возник глубокий истеричеокии невроз. К сожалению, больная оказалась негипнабилыной, а проведенная нами длительная терапия разъяснением и убеждением успеха не имела. — 343 —
|