|
– Я вам верю – растроганно уверяете вы. – Возможно, нам следует попросить совета у школьного психолога? Лицо учительницы вашего внука темнеет. – Она – набитая дура! – холодно сообщает она. – Ей, видите ли, смешно. Она уверена, что Атилла разыгрывает комедию, а я ему подыгрываю. Она так взволнована, что вас посещает идея. – А вы, случаем, не влюблены в моего внука?¬ – спрашиваете вы, смеясь. Мадмуазель Флёр смеется в ответ. – Нет. Но я люблю его, как любила бы собственного сына. Он такой милый и нежный. Упоминание о «милом и нежном» Атилле заставляет вас мечтательно вздохнуть. Любовь действительно творит чудеса, даже с семилетними. Мадмуазель Флёр смущенно ерзает на диване. – Есть еще одна проблема:…ммм…я живу с одним парнем, и у нас все замечательно. За исключением того, что он не может забирать меня после школы из-за Атиллы. Он ревнив, как тигр и несколько раз прокалывал нам шины мотоцикла. Неожиданно она вскакивает. – Мне надо бежать. Я уже опаздываю на урок. Вы обещаете ей, что тихонько положите кольцо Жюстины на место. И спросите совета у вашего «любимого психиатра», ангела-хранителя семьи. Вы обнимаетесь на прощанье. Не является ли она в какой-то мере родственницей – по праву сердца? Вы звоните «любимому психиатру». Он сильно озабочен. – Детская любовь – это гораздо серьезнее, чем вы думаете. Нам надо поговорить. Попросите у моей секретарши назначить вам срочную встречу, а пока прочтите книгу Говарда Бутена «В 5 лет я убил себя». Очаровательная перспектива. Тем более что секретарша вашего «любимого психиатра» – между прочим, ваша подруга – клянется, что у доктора нет ни минутки свободной «в срочном порядке, и потому, что это вы!» раньше, чем через пятнадцать дней. В полночь. «Но я сплю в полночь!» – кричите вы. «Я знаю» – жалуется Изабель, – «но сейчас просто эпидемия депрессий и доктор принимает ежедневно до часу ночи» А пока вы вызываете к себе Атиллу. Под предлогом мытья стекол в вашем кабинете за сногсшибательную цену в 30 франков. Он прибегает. Но когда он подходит к стремянке со средством для мытья стекол в руке, вы ледяным тоном, который когда-то наводил ужас на ваших дочерей, замечаете: – Итак, теперь ты воруешь? Он распахивает огромные невинные глаза. – Я? А что я украл? Вы потрясаете рубином Старшей Дочери. – Кольцо у матери. – Но оно мое! – Как это, твое? – Ну да. Мама всегда говорила, что хранит его, чтобы я отдал его своей невесте. Бриллиантовое кольцо – для Маттиаса, а с изумрудом – для Эмили. — 41 —
|