|
Так в институты и больницы хлынула аппаратура. За период примерно в полвека врач превратился в специалиста по кнопкам. Причём нажимать их следовало не по своему разумению для пользы больного, а исключительно, как изложено в инструкциях. Получилось: лечить стали творцы технического антуража, мало сведущие в том, что медицина копила эпохами. Гигантские наработки анатомов, физиологов, морфологов, цитологов ... востребовались разве только в хирургии. Но наличие общей, не травматической хирургии, – это самый убедительный признак беспомощности медицины. Это же надо так усердно лечить, что вместо восстановления функции произошло загнивание органа. Машинизация лекарского дела сняла с врача и без того слабую ответственность. Он теперь защитил себя от возможного обвинения в осложнениях, рецидивах и даже смерти пациента кучей протоколов, диаграмм, графиков, электронных диагнозов, в которых заложены указания, как воздействовать на больного многочисленными физическими факторами, химическими реактивами или что следует удалить, зашить, заменить, поставить пружину, вживить клапан ... До-шло до того, что больного подключают к ядерному ускорителю и даже к адронному коллайдеру.131 Это профанация самой идеи лечения. Можно было бы извинить лекарскую монстро-манию, если бы человечество, дожив до шумеров, например, тяготилось сотней болезней, затем усилиями бесчисленной армии врачей ко времени Гиппократа число недугов уменьшилось хотя бы до девяноста девяти, далее, талант грека позволил бы устранить ещё несколько хворей, Гален придумал бы избавление от двух-трёх напастей, Гарвей довёл бы число болезней до девяноста, и вдруг бы выяснилось, что дальнейшая борьба со злом должна проходить на ином уровне. И тут ко времени подоспел микроскоп. Новые малые объекты вынудили применить для их усмирения электрические, магнитные, акустические, тепловые, вибрационные и все остальные силы, какие только найдены в природе. Применили и снизили число болезней до восьмидесяти. Остались особо упрямые, и сломить их можно только протонной пушкой или даже ядерным взрывом. Со взрывом решили повременить, но зато возвели коллайдер. Скоро список болезней опустеет! Ура! В этом фантастическом эпизоде есть облагораживающая логика: потраченные усилия дали положительный результат. Это признак нормальности популяции. Это примета правильности выбранного направления движения разума. Это надежда на развитие без ежедневных потрясений и страха уничтожения. Что же есть фактически? Всё наоборот. Если у шумеров была сотня болезней, то, по мере постижения природы, накопления знаний и развития общества, болезней становится всё больше и больше и к нашему времени их уже не тысячи, им уже нет счёта. Каждое применение всё более устрашающего якобы лечебного устройства дополняет список ущербности полной непредсказуемостью. Это очевидная примета ненормальности общества и признак ошибочности исповедуемого пути. Это предвестник гибели цивилизации. Это же свидетельство недостоверности человеческих знаний о природе и о самом себе. — 81 —
|