|
В психологии принято ссылаться на постмодернизм или точнее на одно из его ответвлений — конструктивизм; и одновременно — на гештальт-теорию, на творчество Пиаже и работы Школы Palo Alto. В область психологии и психотерапии постмодернизм вошел под влиянием двух импульсов: один исходил от конструктивистского движения, включая сюда аналитическое движение (хорошо представленное во Франции, например, Видерманом), и от противоречия между открытием и конструированием, который тогда углубился; другой импульс исходил от философии диалога, начало которой положил Бубер, а продолжили Левинас, Рикер и другие, от интеракцио-нистских, интерсубъективистских, коммуникативных движений и других теорий, которые фокусируются на значимости различий и важности других и отношений — я рискну добавить: первичности поля — в определении человека. Я уже упомянул влияние конструктивизма, который является одним из мощных течений в постмо-
дернизме. Этим интеллектуальным направлением утверждается, что не существует другой реальности, кроме той, которую мы конструируем. Тем самым отметается миф об объективности науки и всех подходов, включая науки о человеке, которые заигрывают с научным методом. Модернизм опирается на предпосылки, которые можно обозначить фразой: «Я верю только тому, что вижу». Конструктивист охотнее сказал бы: «Я вижу только то, во что я верю». В движении конструктивизма Бергером и Лукман-ном было выделено направление социального конструктивизма, в дальнейшем развитое Гергеном и другими исследователями. В рамках этого направления эта мысль была продолжена следующим образом (который мне интересен тем более, что он объединяет две составляющих постмодернизма, о которых я только что сказал): нет иной реальности, кроме той, которую мы конструируем в отношениях. Из этой гипотезы следует новое понимание самой позиции психотерапевта в поле его отношений с пациентами. Это значит, что мы включены в совместное конструирование смысла, основанное на том, что пережито в опыте отношений, слов, которые придают форму опыту в то время, как опыт их воплощает. Под влиянием таких философов, как Витгенштейн, Рикер, Лиотар, Гадамер — если называть только самых влиятельных — акцент был сделан на языке. «Границы нашего языка составляют границы на- ! шего мира», — писал Витгенштейн в 1953 году, указывая тем самым, что границы структур нашего рассказа, речи, которую мы адресуем себе и другому, границы нашей способности нечто проговаривать определяют доступную нам способность понять и объяснить и очерчивают контуры того, что мы назвали бы «ре- — 24 —
|