Семейная терапия

Даже при сборе первичной информации краткосрочный те­рапевт скрытно добивается выигрыша в силе. Соответственно, история пациента рассматривается таким образом, чтобы пред­положить, что прогрессивные улучшения происходят и будут происходить и дальше. И наоборот, с пессимистичными пациен­тами терапевт принимает пессимизм, но говорит, что, раз дела настолько плохи, настало время для изменений.

Все окончательные техники краткосрочной терапии стро­ились на использовании директив. Как писал Хейли, недоста­точно объяснить проблему пациентам, самое главное — заста­вить их сделать что-то с ними. Однако он также отмечал, что психиатрические пациенты известны тем, что никогда в точнос­ти не выполняют того, о чем вы их просите (Haley, 1963, с. 45). Эту проблему Хейли разрешил следующим образом: он исполь­зовал директивы так умело, что пациенты, сами не ведая об этом, выполняли то, что от них требовалось. Обычно при этой технике рекомендуют вести себя симптоматийно, но незаметно что-ни­будь вставляют в инструкцию, так чтобы симптомы ослабели под терапевтическим контролем.

Один из пациентов Хейли был внештатным фотографом, ко­торый вечно допускал глупые ошибки, так что губил все свои фотографии. В конце концов он так озаботился тем, чтобы не допускать ошибок, что стал слишком нервным, чтобы фотогра­фировать. Хейли попросил мужчину сделать три любых снимка, допустив при этом по одной умышленной ошибке в каждом. Па­радокс здесь в том, что вы не можете допустить случайной ошиб­ки, если делаете ее нарочно.

В другом знаменитом случае Хейли попросил страдающего бессонницей, когда тот проснется посреди ночи, подняться с по­стели и натереть до блеска полы на кухне. Немедленно помогло.

82

Состояние семейной терапии

Здесь проиллюстрирован кибернетический принцип: большин­ство людей сделают что угодно, лишь бы избежать работы по дому.

Хейли полагал, что, если психиатрические симптомы возни­кают из-за попыток избежать ясности отношений с другими людьми, терапевт может добиться успеха, заставляя пациентов принимать проясненные терапевтом отношения. Более того, раз патологические семьи загоняют своих членов в пагубные пара­доксы, терапевту следует освобождать их тоже при помощи пара­доксов, но доброкачественных. Хейли приводит в пример Джона Розена как мастера авторитарных парадоксов и Фриду Фромм-Райхманн как специалиста по железному парадоксу в бархатном футляре. В одном известном случае Розен работал с молодым шизофреником, который утверждал, что он бог. Розен попросил дежурных по отделению ставить пациента перед ним на колени, таким образом демонстрируя, что именно он, Розен, здесь глав­ный. Пациент столкнулся с парадоксальной дилеммой. Он боль­ше не мог отрицать, что подчиняется терапевту, но раз он на ко­ленях, то становится понятным, что либо бог подчиняется тера­певту, либо он вовсе не бог.