Семейная терапия

220

Состояние семейной терапии

Он полагал, что, если люди осознают существование процес­са эмоциональной триангуляции в своих нуклеарных и расши­ренных семьях и научатся избегать вовлечения в него, то посте­пенно дифференцируются. Боуэновский интерес к эволюции уровней дифференциации сделал его одним из немногих перво­открывателей семейной терапии, кто уделял достаточно внима­ния истории семьи. Остальные полагали, что проблемы семьи можно разрешить, сосредоточившись на актуальных интеракци­ях, так что семейные истории оставались невостребованными. Боуэн заявлял, что ключ к пониманию и улучшению семейной жизни человека — исследование мультигенеративных паттернов, в которые он включен. Клиенты, увидев, что они — только одно звено в длинной дисфункциональной семейной цепи, получали перспективу, необходимую для того, чтобы разбить эту цепь в своем поколении и начать процесс дифференциации.

Непризнанное направление

С тех пор как прошло столько времени с начала становления семейной терапии, системные мыслители продвинулись в инте­ресных направлениях; но поле отстало от них. Взамен семейная терапия повторно обратилась к механистической и иерархичес­кой метафорам, а позже под влиянием нарративного движения отвергла их. Мы представляем эти новейшие идеи с надеждой, что семейная терапия по-другому воспримет эволюцию систем­ного мышления.

На другие сферы, имеющие дело с человеческими объедине­ниями, оказали сильное влияние новейшие версии системного мышления, утратившие механистический акцент на гомеостазе ранней кибернетики. Это наиболее очевидно в мире бизнес-кон­сультирования, где все повально увлечены системным подходом (Wheatley, 1992; Senge, 1990) и работают с корпорациями над ак­тивизацией их внутреннего участия, гуманизацией и разрушени­ем иерархичности. Маргарет Уитли (Wheatley, 1992), видный корпоративный консультант, считает, что акцент на гомеостазе базируется на страхе:

«Но в так почитаемом нами равновесии мы скрываемся от процессов, питающих жизнь. И грустно и смешно, что мы работали с организациями как с механизмами, обращаясь с ними так, будто это неживые объекты, тогда как они всегда

221

Майкл Николе, Ричард Шварц

были живыми, открытыми системами, способными к само­восстановлению. Мы усугубили трагедию, обращаясь друг с другом как с машинами, полагая, что единственный способ замотивировать других — это подталкивать и заставлять их действовать...» (с. 77—78).

Что позволило произвести этот переход от механистической версии системного мышления к акценту на сотрудничество и до­верие? Фактически, если заглянуть в перспективу, то складыва­ется впечатление, будто системное мышление вернулось на прежний курс после краткосрочного периода, когда над ним до­минировала кибернетика (к сожалению, повлиявшая на семей­ную терапию сильнее всего). Новые идеи заключаются в продол­жении традиции, заложенной Берталанфи и экологами.