|
"Мара иногда – гений, – говорит Линн Хоффман. – Периодически она неизвестно откуда объявляется с блестящими идеями, абсолютно вне контекста тех, которые формируют взгляд следующего в русле традиций психотерапевта. Вот в этом ее заслуга. Она – драматический персонаж, ей чужды условности, порой я не соглашаюсь с ней. Но она сделала для семейной терапии, пожалуй, больше, чем кто-либо из известных мне. И пусть не пробуют подрезать ей крылья". В предлагаемом интервью Палаззоли объясняет, почему она отказалась от парадоксального подхода и оценивает возможности приема инвариантного предписания для понимания механизмов шизофрении и анорексии. Инт.: Мне кажется, разные теоретические ориентации клиницистов во многом объясняются разными представления о том, каким должен быть психотерапевт. Что, по-вашему, главное для психотерапевта? П.: Если вы хотите быть хорошим психотерапевтом, берегитесь, чтобы желание помогать людям не стало у вас страстью. На мой взгляд, психотерапевт, помимо прочего, – это человек необычайно любознательный в интеллектуальном отношении. Люди, которые страстно желают помогать другим, могут попасться в ловушку чувств: любви, участия, но абсолютно ничего не поймут. Когда я как психоаналитик лечила шизофреников, меня переполняли любовь и участие. Мои пациенты-шизофреники втягивали меня в свою игру, а я и сообразить не успевала. Я оказывалась в той игре, в которую они хотели играть со мной, а совсем не в терапевтической игре, которую мне следовало начать с ними. Инт.: Ваше представление о психотерапевтической игре значительно переменилось за последние годы. Люди считают вас мастером психотерапевтического парадокса, а ведь ваша нынешняя работа никак не связана с парадоксом. Что послужило причиной такого резкого пересмотра терапевтического подхода? П.: Очень трудно объяснить, потому что я не всегда отчетливо понимаю, какое направление принимает моя клиническая работа. Но двигает мною неизменное желание совершенствовать терапевтический метод; у меня было очень много неудач, когда я использовала парадоксальный подход в терапии семей со случаями шизофрении и анорексии. Парадокс мы использовали как общую схему психотерапевтического вмешательства, но не знали, чем руководствоваться, чтобы вникнуть в особую игру, идущую в семье. Подспорьем служили только опыт и интуиция. Часто нас настолько ослепляли несущественные характеристики семей, что мы не могли разглядеть, что же существенно. Вскоре после того, как мы написали книгу "Парадокс и контрпарадокс", двое из нашей команды, Джанфранко Чеччин и Луиджи Босколо, решили открыть центр по обучению семейной терапии. Я же решила, что не буду заниматься обучением. На мой взгляд, обучение и исследовательская работа – очень разные вещи. Если я связана с обучением, то не могу обновлять свой запас идей и методы каждые полгода! Больше того, обучение забирает столько времени и энергии, что на исследования, как бы ни хотелось их проводить, меня уже не хватает. Вот по этим причинам команда и распалась – никакого конфликта не было. Чеччин и Босколо ушли, а Джулиана Прата решила остаться со мной и продолжать исследования. — 160 —
|