|
Приемы, используемые командой Палаззоли, возникли не на пустом месте, путь к ним лежал через долгое обдумывание бейтсонианской эпистемологии, циклов кибернетики и "заблуждений" Ньютона, но что поразило Пэпп, наблюдавшую за работой команды, так это их вкус к драме. Пэпп вспоминает: "Они все превращали в театр. С их детальными расспросами им удавалось добраться до скрытой субъективной жизни семьи и обратить ее в яркий спектакль. В итоге семейная ситуация каждый раз обретала масштабы грандиозной оперы". Проведя неделю в Милане, восхищенная мастерством миланской команды, их необычными предписаниями, Пэпп вернулась в Институт Аккермана, она сгорала желанием проверить на практике новые идеи, но одновременно страшилась усвоить бесстрастный нейтральный подход миланцев. "У меня душа обрывалась на первых сеансах, – признается она. – Я говорила семьям такие вещи, которые казались абсурдом, бредом. Я намеренно преувеличивала некую часть правды, и это было необходимо для моих планов". От результатов голова шла кругом. Эффект нового "средства" был поразительным! "Вместо того чтобы выбиваться из сил, убеждая людей перемениться, я посиживала себе, подбрасывала мысли семьям и наблюдала, как они замечательно реагировали, – вспоминает Пэпп. – Вскоре я, однако, поняла, что парадоксальное вмешательство не всегда воздействует. Позже я переработала многое из того, что узнала у миланской команды, и использовала в собственном подходе. Но я обнаружила кое-что очень важное в связи с этим "ненавязчивым" вмешательством, что обычно воспринимала как внутреннее сопротивление. В определенном смысле я оставляла за семьей решение, меняться ей или нет. И я сказала себе: "О, какое облегчение мне от этого средства!"" Миланский метод становился широко известным, и психотерапевты во всем мире, обращаясь к этой терапии, неизбежно переживали опыт, описанный Пэпп. Авторитет миланцев особенно возрос после участия команды в 1977 г. – за год до выхода английского перевода книги "Парадокс и контрпарадокс" – в конференции, устроенной Институтом Аккермана для избранного круга приглашенных. Миланская команда приехала за неделю и провела, записав на пленку, ряд консультаций по труднейшим случаям, какие сотрудники Института только могли подыскать. "Работа команды меня потрясла. Они меня просто перевернули, – вспоминает Линн Хоффман. – Их метод дает возможность проникнуть в скрытую логику семейной проблемы". Даже те, у кого очередной метод "клинических чудес" вызывал подозрение, оказались под впечатлением. Бетти Картер, директор Института семьи в Уэст-Честере, вспоминает: "Я вам точно опишу: я сидела там в скептическом настроении ума, постукивала ногой и, вскинув брови, говорила про себя: "О'кей, покажите мне эти ваши чудесные исцеления". Я смотрела их видеозаписи, имея в голове свою теорию, и увидела, что у них все неправильно. Я была настроена критиковать... Но вот такая мелочь – что-то чрезвычайное происходило с семьями... Я отчаянно старалась отбросить это, ведь все у них мне было чуждым, но не могла". — 156 —
|