|
Любовные истолкования мистицизма, до недавнего
прошлого общепризнанные, были удручающе триви-
альными. Ныне вопрос ставится в ином плане. Дело не
в том, что мистицизм порождается «любовью»,
а в том, что у них общие корни и что они суть два
психических состояния, по многим параметрам сход-
ные. В обоих случаях в сознании происходят сходные
процессы, вызывающие аналогичные проявления на
398
ЭТЮДЫ О ЛЮБВИ
эмоциональном уровне, для выражения которых слу-
жат, абсолютно индифферентно, мистические или эро-
тические формулы.
Завершая этот этюд, хотелось бы напомнить, что
я ставил перед собой задачу описать одну лишь фазу
великого таинства любви — «влюбленность». Любовь —
явление неизмеримо более глубокое и многогранное,
подлинно человеческое, хотя и не столь исступленное.
Любовь всегда проходит через неистовый этап «влюб-
ленности»; в то же время сплошь и рядом встречается
«влюбленность», за которой не следует подлинная лю-
бовь. Не будем, стало быть, принимать часть за целое.
Случается, что о достоинствах любви судят по ее
неистовости. В опровержение этого расхожего заблуж-
дения и были написаны предшествующие страницы.
Неистовость в любви не имеет ничего общего с ее
сутью. Она представляет собой атрибут «влюбленно-
сти» — душевного состояния низшего, примитивного
свойства, для которого, в сущности, любовь не столь
уж и обязательна.
Чем энергичнее человек, тем неистовее могут быть
проявления его чувств. Однако, отметив это обстояте-
льство, необходимо сказать, что чем неистовее эмоцио-
нальный порыв, тем ниже его место в душевной иерар-
хии, тем он ближе к неосознанным порывам плоти, тем
меньше в нем духовности. И наоборот, по мере того
как наши чувства проникаются духовностью, они утра-
чивают неистовость и автоматизм напора. Чувство
голода у проголодавшегося всегда будет более силь-
ным, чем стремление к справедливости у ее поборника.
ВЫБОР В ЛЮБВИ
I
(В ПОИСКАХ СКРЫТЫХ ИСТОКОВ)
В одном недавнем докладе
мне довелось высказать среди прочих две идеи,
вторая из которых непосредственно вытекает из
первой. Первая сводится к следующему: характер
399
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
нашей индивидуальности определяется не предста-
влениями и жизненным опытом, не нашим темпе-
раментом, а чем-то куда более зыбким, воздушным
и изначальным. Прежде всего, в нас от природы
заложена система пристрастий и антипатий. Основа
ее для всех едина, и все же у каждого она — своя,
готовая в любую минуту вооружить нас для выпадов
pro и contra,— некая батарея симпатий и неприязни.
Сердце, специально предназначенное для выработки
пристрастий и антипатий,— опора нашей личности.
Еще не зная, что нас окружает, мы уже бросаемся
благодаря ему из стороны в сторону, от одних
ценностей к другим. Этим объясняется наша зоркость
по отношению к вещам, в которых воплощены близкие
нашему сердцу ценности, и слепота по отношению
к тем, в которых нашли отражение столь же или
даже более высокие ценности, однако не затраги-
вающие наших чувств.
— 292 —
|