Юнг и постъюнгианцы

Например, Беттельгейм полагает, что "эго" это не точный эквивалент слова ich (я), "ид" — слова es (оно, неодуш.), "инстинкт" — слова Trieb (импульс или влечение). В своей рецензии на книгу Беттельгейма философ Хэмпшир указывает, что если бы нам нужно было рассмотреть импульс смерти или существование двойных импульсов, мы бы не пришли к выводу, что это биологически маловероятно, но скорее, что это психо­логический факт: "смерть — это холодная ночь, спасающая нас от жаркого дня" (Hampshire, 1983).

По мысли Беттельгейма, искажение видно лучше всего в неправильном переводе Стрэчи слова Seele как "ум", а не как "душа". Из-за этого создалось механическое наложение, которое искажает интерес Фрейда к внутреннему бытию человека. Бет­тельгейм признает, что для атеиста, каковым был Фрейд, слово "душа" имело бы религиозную коннотацию и во многих отноше­ниях лучше было бы говорить о психике. Нужно сказать, что возможно, Фрейд гораздо больше был влюблен в объективную науку, чем полагает Беттельгейм.

Однако тезис Беттельгейма важен как для отношений ана­литической психологии и психоанализа, так и для отношений между Школами Развития и Архетипической. Такие термины, как "формирование души", можно рассматривать как совмести­мые с языком теории драйва, или воздействия архетипов на раз­витие в раннем возрасте.

Но как же быть с отсутствием модели индивидуального развития в архетипической психологии? Конечно, можно возразить, что это сводит на нет всякие попытки увидеть параллели. Ответ состоит в том, что рассматриваемый ребенок по большей части является внутренним ребенком психической реальности, метафорой ребенка, образом ребенка, символическим ребенком. И, конечно, "реальным" ребенком! События в младенчестве и детстве имеют последствия, но эти последствия нельзя выразить на языке причинности, определенности и детерминизма. Все больше и в Школе Развития данный ребенок рассматривается как психологический ребенок, расположенный во взрослом и направленный в две стороны: к архетииическим началам и к результатам опыта. Можно начать говорг.гь о мифе развития. Это вполне соответствует тому, как Юнг использует выражение "личный миф".

Иногда архетипические психологи отметают полностью или частично личное или презирают "психодинамику", и важно по­думать о to^i, почему это так. Я думаю, что проблема в фанта­зии о редукционизме Фрейда, которая, как мы указывали ранее (с. 219 выше) затронула Юнга. Фактически в Школе Развития, помимо тех случаев, когда происходит намеренный процесс ре­конструкции, материал младенчества можно рассматривать как присутствующий в переносе здесь и сейчас, а не как предмет исторического анализа. Психологический ребенок — это дитя воображения, версия исторического ребенка, символическая пер­сонификация примитивных аффектов. И для полноты картины отметим, что исторический ребенок, как указывал Юнг, — это версия архетипического ребенка.