Юнг и постъюнгианцы

При анализе Гермес "бегает" от аналитика к пациенту; он является "третьей стороной союза" (CW 16, para. 384). Анали­тическое взаимодействие быстро движется; аналитическое вни­мание уделяется малейшим оимулам; знание философии не яв­ляется требованием к аналитику. И все же как принять эту ре­альность и сделать ее глубокой, сделать ее душой? Вот здесь-то и помогает Гермес. Кроме того, ни один автор не может избе­жать признания связи между воровством и творчеством Гермеса.

Наконец, как насчет мысли о том, что Юнг предвосхитил многое из того, что было разработано в психоанализе? В этом вопросе не следует повторно приводить аргументы. Нужно вос­становить первоначальное намерение попытаться уменьшить про­пасть недоверия, с которым принимали Юнга.

Пропасть недоверия — это не фантазия. Например, в поло­жительной рецензии на подборку работ Юнга (Storr, 1983) Хадсон, академический психолог, объясняет, что пропасть недо­верия существует, поскольку Юнга «заклеймили добрые бюргеры британских академических кругов как шарлатана". Сомнения "по поводу работы Юнга, ведущие к "полному ее отрицанию", уже были заморожены психоаналитическим "тайным комитетом, основанным Эрнестом Джоунзом с целью сделать так, чтобы противников ... не воспринимали серьезно" (Hudson, 1983).

В некотором смысле Юнга совсем никогда не "отвергали". Однако, когда я пишу как юнгианский аналитик, меня интересу­ет именно Юнг-аналитик. Если теперь можно рассматривать его как источник здорового вдохновения и если считается, что его суждения верны, тогда может быть совсем иной реакция на его работу и на работу постъюнгианцев.