Юнг и постъюнгианцы

Неклиническая ориентация архетипической психологии при­водит к. переоценке того, что обычно думают о нашей культур­ной традиции; это проявляется в интересе к Средиземноморским мыслителям — к южной и, следовательно, отличной от северной, гуманистической традиции. Хиллман:

"Северный подход впрямую называется "психологией ; он систематичен и излагается в объективном тоне... Южное психологизирование не называется так; оно эпизодично и из­лагается субъективно" (19756, с. 260).

Хиллман считает Плотина, Фичино и Вико предтечами ар­хетипической психологии (1975а, с. 146 и след.). Плотин, не­смотря на то, что он "официально" считается философом третьего века нашей эры, "продирается через такие психологиче­ские вопросы, как гнев, счастье, самоубийство", и, более того, Хиллман находит ряд тем в работах Плотина, которые парал­лельны архетипической и аналитической психологии. Например, человек может действовать бессознательно, может быть отчасти сознательным и отчасти бессознательным одновременно. Для Плотина, как и для Юнга, есть одна универсальная психика. Далее сознание мобильно и множественно и не идентично эго-сознанию, но скорее углубляется с помощью воображения. На­конец, риторика Плотина, его попытка убедить своими аргумен­тами, и риторика Юнга схожи. Риторика — это важный момент здесь, поскольку она так отличается от трезвого, "рационального" способа коммуникации, который демонстрируют Эразм, Бэкон, Фрейд.

Второй пример южной традиции — Фичино, флорентиец эпохи Ренессанса, который разработал схему, согласно которой психика делится натрое. Во-первых, это разум или рациональ­ный интеллект. Во-вторых, воображение или фантазия, которая связывает нас с судьбой. В-третьих, тело, которое соединяет нас с природой. Хиллман комментирует:

"Соотношение между фантазией и телом удивительным об­разом соответствует идее Юнга о соотношении архетипиче-ского образа и инстинкта. В них обоих фантазия человека демонстрирует способность психики доминировать и управ­лять вынужденным ходом природы — "телом" на языке Фи­чино, "инстинктом" на языке Юнга" (1975а, с. 156).

Третья фигура, которую упоминает Хиллман — неаполита­нец, живший в восемнадцатом столетии: Вико. Вико важен, по­скольку его работа, которая в последнее время пользуется зна­чительным вниманием со стороны философов, подчеркивает ме­тафору или фантазийное мышление. Вико говорит об universali fantastici или универсальных образах, таких, как образы в мифах. Он расположил двенадцать богов Олимпа как основополагаю­щие структуры, "каждая со своим историческим, социологиче­ским, теологическим и, я бы добавил, психологическим значени­ем" (Hillman, 1975a, ее. 158-9). Следовательно, Вико является частью традиции политеистического воображения, которое ни­когда полностью не подавлялось монотеизмом или наукой, и в которой Хиллман видит себя и архетипическую психологию.